Как Вы понимаете, по пол-литра воды дефицит влаги в наших организмах не восполнили. Но впереди была земля и скоро мы могли высадится на сушу, и поискать воду там. К тому же Малый узнал у рыбаков- куда же мы попали.
Он тыкал пальцем в сушу и говорил, что это Самос. Вроде был такой греческий остров. Потом показывал дальше и говорил: «Милет». Значит Милет совсем недалеко от Самоса. Надо же… И что теперь мне делать? Тут вокруг этих злобных греков, как у дурака махорки. Считай, угодил в самую сердцевину, и нет никаких необходимых ресурсов. Даже питьевой воды. Но остров выглядит скалистым, голым и пустынным, только иногда виднеется пятна зелени. Пока не стемнело, мы следовали вдоль острова на юг, а вечером я пристал в достаточно уединенной бухточке.
Отчетливые темные очертания ближайшего острова рельефно выступают на фоне призрачных очертаний более отдаленного островка. В зависимости от расстояний фон становится сумеречно-серым, или темно-черным. Малого, чтобы он не сбежал, я опять связал и привязал к мачте. Потом бродил вдоль берега, пока не наткнулся на маленький ручеек. Я, наконец, сумел вдоволь, от пуза напиться. Вода была такая холодная, что даже ломило зубы. После этого я вернулся на корабль и таскал горшки, наполняя их водой. В темноте я несколько раз оступался, разбил парочку горшков и даже чуть не расквасил себе нос. Затем, вытащив кляп и напоив Малого, остаток ночи я сумел подремать.
Утром, оставив Малого привязанным, я вытащил пойманную рыбу и пожарил ее на костре. Безмятежное утро, бледно-голубое небо. С аппетитом позавтракал, попил, покормил своего пленника. Что делать? Пару рыбацких суденышек я уже видел в водах, омывающих этот большой остров. А на месте сидеть тоже не вариант, когда я набирал воду, то слышал неподалеку лай собак, как бы сюда не заявились любопытные. Придется оставить грека связанным, а самому потихоньку впрягаться в весла — как отплыву подальше от острова- он меня сменит. Буду надеяться, что тут на меня никто не нападет.
Мне повезло, хотя я и натыкался на пару рыбацких суденышек, но они забоялись связываться со мной — особенно когда я корчил страшные рожи и грозил рыбакам мечом. Может быть, они бы и атаковали меня — но их смущали большие размеры судна. Тут явно команды должно быть больше десяти человек. А то, что я один работаю веслами, так может просто заманиваю. Они приблизятся, а хитрая команда скрывается, прячется за бортами, а там как выскочат, как выпрыгнут и только пойдут клочки по закоулочкам. Отплыв немного к югу, и оставив остров Самос позади — а он был узкий в широтном направлении, но зато широкий в меридианном, я освободил Малого и сам сел за кормовое весло. Еда на обед пока есть, воды хватит на два-три дня, западный ветер изрядно спал, но все же продолжает дуть в нужном нам направлении. К тому же Малый рассчитывает, что я отпущу его в Милете, так что пусть старается.
Целый день после Самоса мы под парусом плыли на восток. Самос и рядом лежащий Патмос выглядят одинаковыми. Только Патмос стоит совершенно обособленно, когда выбираешься из путаницы островов, словно из гущи яблоневого сада. Патмос довольно высок, исключительно гол и необитаем. Взгляд скользил по голым вершинам, упиваясь их бесплодием. Когда-то тут обретет свои страшные откровения Иоанн-Богослов. Но, похоже, что я плыву прямо к тигру в пасть. Здешние воды просто кишели греческими судами. Но таких больших посудин, как наша, пока не попадалось.
Мой пленник пока молчал, я воздействовал на него методом кнута и пряника. Во-первых, рассказывал, что взрывать корабли — для меня самое обычное дело, я это могу делать столько сколько мне заблагорассудится. Судя по испуганному виду ошарашенного грека, он меня понял. Во-вторых, я обещал освободить его в Милете, и надежда согревала сердце моего пленника. А как говорят французы: «Надежда льстива, да обманчива». Я же пока мог относительно спокойно плыть в нужном мне направлении. Переночевали мы традиционно в море, а утром на востоке показалась суша. Если мы не у самого Милета, то где-то совсем рядом.
Тут мне пришлось разочаровать своего грека — подул попутный северный ветер и я сразу заявил, что грех этим обстоятельством не воспользоваться, съезжу-ка я в столицу Карии Бодрум, или как там его сейчас называют (Галикарнас?), а в Милет мы попадем на обратном пути. И сразу его отпущу. Тут мой грек помрачнел и заупрямился и мне пришлось его даже пару раз стукнуть (от чего он завизжал, как обезумевшая свинья), а потом связать. Черт с ним, парус несет меня в нужную сторону, кормовым веслом я управлюсь и сам, а в Милет мне соваться смерти подобно. Мне необычайно везло- встречные греческие суда принимали меня за корабль, вышедший из Милетской гавани, а на вопросительные крики я упорно делал вид, что ничего не слышу. Пока никто ничего не сообразил, и я плыл к своей цели, так как местные греки не могли вообразить себе подобную наглость.