— И какое знание я должен из этого выудить? — серьёзно спросил Никита.
— Выудить ты должен указания и предостережения, конечно, — фыркнула Ульяна и тут же смутилась и покраснела. — Прости! От плакучей ивы пойдёшь по дороге из белых цветов…
— Я там только вчера был, не видел никаких цветов! — перебил Никита девушку.
Ульяна вынула из кармана передника полузакрытый белый цветок с острыми лепестками.
— Горецвет… — прошептал Никита. — Откуда он у тебя?
— С проводов Варвариных. Они не вянут. У меня ещё много, — уж очень легко произнесла Ульяна.
Никита молча протянул ладонь. Цветок был холодный и как будто забирал тепло с кожи.
— Брось под ивой с той стороны, откуда солнце каждый день бежит, и память о дороге из горецвета проявится. Приведёт тебя к плоскому камню с письменами. От камня идёшь прямо. За первой рекой кощеевой сестре отдашь коня. Дальше вторую реку перейдёшь.
Ульяна извлекла из бездонного, словно зачарованный кошель, кармана свёрточек, перевязанный красной лентой.
— Вот, отдашь второй кощеевой сестре, — она протянула свёрток Никите и предостережительно воскликнула: — Не читай!
Никита всего-то приподнял край ткани — внутри оказалась стопочка записок на бересте.
— А там, как в другой сказке — «подавшего сию бумагу предать страшной смерти?» — поинтересовался Никита.
— Это наши семейные женские секреты — второй кощеевой сестре понравится, а тебе знать не положено, — обиженно произнесла Ульяна и добавила: — Нашёл, над чем смеяться! Сам идёшь к смерти в объятья.
Шутить сразу расхотелось.
— Ну вот, уже и нос повесил! Лучше слушай да на ус мотай. С сёстрами кощеевыми шутки плохи, особенно с третьей — ведь за её домом вход во дворец. Если две сестры тебя не удержат, то третья изо всех сил постарается! Что с ней делать — не знаю, — Ульяна развела руками, и Никита постарался не смотреть так открыто на её живот. — Видать, надо не забыть, кто ты есть и зачем пришёл. Хитростью и умом победишь. Но, послушай меня, попробуй со второй договориться… Она — самая умная из трёх, подскажет, посоветует.
— Очень воодушевляет, — пробурчал юноша едва слышно. — А там точно книги второй, коня первой, память третьей? Я, кажется, другое слышал.
— Я тоже сомневаюсь, — призналась Ульяна. — Что-то муж рассказал… Каким-то сказкам сотня лет, а другим вся тысяча. Вот сейчас я тебе рассказала, что-то перепутала, а до меня перепутала нянька, а раньше — её бабка. Да ты на месте сообразишь — чай не дурак из сказки!
Вот тебе и указания, подумал Никита, но не стал ничего говорить девушке, которая ради него нарушила все правила, да ещё как маленькому разжёвывает… Ей уж идти пора, точно заметят! Ульяна тоже поняла, что задержалась и вновь принялась копаться в кармане — на этот раз в поисках платка.
— А тебе какой интерес, Ульяна Тихомировна?
— Первое: ты мне не чужой, хоть чем помогу. Второе: Третьяну помогу… — сказала Ульяна и почему-то замолчала.
— А третье? — спросил Никита, догадавшись, что Ульяна от мужа научилась обозначать числами мысли и что «третье» будет самым важным.
Ульяна встала, обернула голову волшебным платком прямо поверх цветочного. Стоило девушке завязать узелок под подбородком, как она исчезла. Никита по звуку шагов проследил её путь по комнате. Скрипнула, открываясь, дверь.
— Ульяна?
— Третье… Вдруг ты Варвару вытащишь, Никитушка? Никита Михеевич, то есть…
Глава 2
Царь Михей вышел на балкон нарядный, в короне-ободе с рубинами и сапфирами. Царица Искра в лучшем платье, вышитом цветами и листьями кислицы — на счастье — стояла рядом и до последнего держала каменное лицо, а потом вдруг разрыдалась и убежала. За ней последовали несколько девиц из тех, что высовывались из окошек женской половины. Никита вроде заметил и Ульяну — показалось, что мелькнул жёлто-зелёный платок. Мужчины же вышли к самим воротам. Никто не проронил ни слова — словно и не потешались вчера над царевичем. Один Третьян широко улыбался и легкомысленно махал рукой.
— Как договорились, сын. В добрый путь! — крикнул царь с балкона.