И всё бы ничего, но тут меня замкнуло. Переклинило. Егор стоял напротив меня весь такой серьезный и злючий, а мне, глядя на него, вдруг стало смешно. Невольно сравнила бандита с колючим ежиком, который все равно милый. Особенно, когда вот так шипел на меня и показывал свои зубки. А сам ни капельки в душе не злой.
- Спасибо, - улыбнулась я своим мыслям о ежах, но парень это принял на свой счет.
- Я что-то смешное сказал? – склоняя ветку вниз, он благородно высвобождал мне путь. Еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться в голос. Еще и этот котик на рюкзачке вышитый так мило смотрелся в композиции с угрюмым брутальным Егором. Краем глаза поглядывал на меня, хмурился, несколько раз прокашливался в сжатый кулак. Двигался он уверенно, напористо, целенаправленно.
- За что спасибо то? – сухо, наигранно холодно, спросил Егор, после непродолжительных переглядок. И слепому было бы ясно, что его распирает любопытство. Ему интересно. Но открыто поддаваться не хочет.
Я снова улыбнулась, на что он с недоумением покосился на меня. Бука.
- Спасибо заа…, - начала я, но осеклась. В голове я знала, за что благодарна, но сформировать в полноценное предложение и озвучить не могла. Зависла взглядом на отражении в мелкой луже. Кто эта женщина, что горделиво, почти с пренебрежением смотрит на меня? Она выглядит старше своих лет. Лицо ее выглядит так, будто никогда не сияло от счастья. Рот был чувственно полуоткрытым, а глаза,… глаза плакали. Хоть и не блестели от слез.
- Зааа? – подгонял меня Егор, нетерпеливо поджав губы. Ухмыльнулся моему отражению в луже и, осуждающе покачав головой, лихо обступил ее и двинулся вперед.
- За то, что не дал в обиду, - бросила ответ ему в спину. Выпалила, что думала.
- На здоровье, - усмехнулся бандит, когда мы поравнялись, - Ну что опять? – не выдержал он, когда заметил, как я с усилием закусила губу и спрятала глаза за разглядыванием своих кроссовок.
- Ничего.
- Говори.
- Ничего, просто… Обычно все говорят «пожалуйста», а ты сказал «на здоровье». Обычно так говорят только родным близким людям, которым желаешь здоровья, - пожала я плечами. Удивительно, но я не испытывала дискомфорта в общении. Не стеснялась. Вела себя естественно, будто,… будто мы давно знакомы. А вот Егор напротив. Казался скованным зажатым замкнутым. Может, он по натуре своей такой человек? Но это не отменяло того, что мне с ним спокойно, по-домашнему уютно, как в теплом пледе у камина с чашкой ароматного чая.
- Племянница научила, - поделился он неохотно, устремив задумчивый взгляд вдаль.
Я даже приостановилась от неожиданности. Кажется, под толщей льда я прощупала что-то теплое, мягкое, почти умеющее быть нежным. Неужели сердце? Я мысленно умилилась тому, как он с гордостью произнес «племянница научила». Значит, он в хороших отношениях с девочкой. Любит ее. Следовательно, ничто человеческое ему не чуждо. Безумно захотелось узнать его с другой стороны. Какой он среди родных? Чуткий добрый общительный?
- А волосы укладывала тебе тоже племянница? – по-доброму хихикнула я, щурясь от яркого света, что настырно пробивался сквозь полупрозрачные жиденькие листочки, краешки которых были беспощадно выжжены полуденным солнцем.
Егор вдруг насторожился. Наверное, подумал, что ляпнул лишнее и жалеет теперь. Знаю, что есть такой психологический приемчик, но использовать против Егора и в мыслях не было!
- Извини, пожалуйста, - совершенно искренне прошептала я. – Я не пытаюсь…
- Я понял, - бестактно прервал меня бандит и посмотрел на меня. Просканировав подозрительным взглядом, он определенно сделал какой-то вывод и продолжил: – Племянница укладывала. Еще утром. Перед садиком, - с некоторым волнением в голосе открывался он мне, одновременно запуская пятерню в волосы. У него были короткие, но шелковистые и мягкие волосы. Так бы и дотронулась….
«Цыыыыыц» - пресекла я всяческие попытки думать о сближении с преступником. «Куда тебя понесло то, а?» - отчитывала я саму себя. Всю жизнь я боролась за справедливость, за наказуемость виновных и свободу безвинных. Мы на разных с ним берегах, следует помнить. И я не могу позволить даже мысли о возникшей симпатии к этому человеку.
Держался Егор достойно, отстраненно. Лишь иногда стальной голос подрагивал, обрывался. Выдавал его с потрохами.
- Здорово уложила, тебе идет, - лихо обходила я ямы и наросты из грязи вперемешку с палками и прогнившими листьями. Егор отпустил в мой адрес недобрый смешок.