Глава 7
Ох, как же я не переношу это чувство! Когда разум сцепляется с сердцем, создавая ураган внутри меня, что сносит под корень всё живое. Когда мысли становятся навязчивыми больными неконтролируемыми. Присосутся пиявками, что не отодрать и паразитируют на последних оставшихся извилинах. И конечно, ты нихрена не знаешь, как от этого избавиться. Доводишь себя до исступления, до сумасшествия. В рекордно короткий срок преодолеваешь дистанцию от «адекватного» до «пациента психиатрической клиники». Становишься дерганным зависимым эмоциональным. В тебе живет вулкан, что периодически извергается, давая выход накопившемуся дерьму. И да, временно это помогает. Тебе легче дышится, голова становится ясной, у сердца ритм ровный. Но блаженство длится недолго.
Время. Будь оно неладно. Страдания тянутся вечность, а на счастье отведены минуты. Но даже эти минуты порой крадут. Нахально тырят из-под носа.
- Не смей, - украдкой взглянул бандит и строго шикнул.
Пока я барахталась в болоте липких мыслей, от которых хотелось отмыться, Егор остановился. Бережно (будто я представляю ценность) опустил меня и, убедившись, что я самостоятельно стою на своих двух, хлопнул по коленям ладонями, согнувшись. Слезы отступили сами собой. Смена обстановки была тому причиной. Теперь я каждой клеточкой кожи ощущала неопределенность. Она подкралась сзади и настигла меня, как маньяк-убийца в переулке поздней ночью. И вправду: а что дальше? Куда мы пришли? Эта та самая дача?
Лехи и Димки не видно. Мы стояли у маленького изрядно потрепанного временем домика с ярко-зеленым заборчиком по всей прилагающей территории. Сердце провалилось в пятки и боязливо скукожилось подобно ежу.
- И так глаза краснючие опухшие как у нарика, так еще и тушь растеклась, - презрительно изрек он, пристально вглядываясь в меня, щурясь от солнца. И это вместо «не плачь, пожалуйста, успокойся»?
Я растирала связанные запястья, что безбожно зудели. В связи с последними событиями, я мысленно поднимаю глаза к небесам и задаю один и тот же резонный вопрос: кого я так сильно обидела, в каком месте изгадила карму, что на меня, несчастную, всё это обрушилось?
- Я не хочу с тобой разговаривать, - демонстративно отвела взгляд, с любопытством рассматривая покатую крышу домика, что выглядела крайне ненадежно. Кажется, чихнешь вот, и это дело на голову свалится. Невооруженным взглядом видно – дом нежилой. Вымазанные в грязи старые окна и серая плесень на обесцвеченном кирпиче подтверждала мои догадки.
- Значит так, панда, - отдышавшись, командным тоном отчеканил Егор, - сейчас мы туда зайдем, - показал пальцем на тот самый домик с зеленым забором, - и ты будешь молча сидеть, куда тебя посадят. Будешь сидеть столько, сколько надо. Пока я не приеду, - бандит выдохнул, опустил голову и когда поднял, пристально посмотрел на меня, словно искал ответ в моих чертах, мимике, жестах, - Поняла меня? – прикрикнул он, отчего я нервно дернулась. Вот же гадство! Он всё-таки уедет. Оставит в клетке с голодными шакалами. Ну, спасибо!
Глаза резало от пролитых слез. В голове гудело точно на железнодорожной станции. Щека, по которой пришелся удар, почти не давала знать о себе. Лишь легкое покалывание, словно иглой при движении губами напоминало о неприятном инциденте.
- Ваааарь?! – выжидающе уставился на меня бандит, морщась от прикосновения к мокрым джинсам. Мой рюкзак висел у него на правом плече, а через лямки продета мокрая футболка. Его футболка.
С кончиков волос стекали капли воды, попадая на замерзшую кожу, что провоцировало мелкую дрожь. Так недалеко и заболеть. А если принять во внимание мою болезнь и иммунитет, мне простывать вообще нельзя. Это чревато осложнениями, что, в свою очередь, опасно для жизни, учитывая, в каких условиях я нахожусь.
- Да вали уже, - в сердцах воскликнула я, - сама дойду до указанного места заточения. Иди. Чё стоишь?!
Бандит, лицо которого до сих пор оставалось сосредоточенным и спокойным, теперь весь покраснел. В небесно-голубых глазах роились дождевые тучи и, вот-вот, начнется шторм. Бегите, кто может. А кто не может, молитесь. Ибо эти глаза безжалостны и бесконтрольны в проявлении ярости.
В следующую секунду Егор оказался совсем близко. Это застало меня врасплох, испугало.
- Никогда больше не говори со мной в подобном тоне, - сталь в его голосе прожигала мою кожу. Резала, точно ножом. Он говорил тихо, почти шепотом, но пугало больше, чем, если бы он кричал во всё горло, - я уйду, когда сочту нужным, а ты, - остановился он, выглядывая страх и покорность в моих глазах, - будешь хорошей девочкой. Будешь слушать меня и делать, как я сказал. И выбросишь нахуй привычку пререкаться и выделываться. Поняла меня?!! – вдруг Егор замахнулся, а я инстинктивно зажмурила глаза, не успев ни о чем подумать. Но удара не состоялось. Где-то на фоне слышалась грубая брань вперемешку со смехом. Леха и Димка. Судя по всему, они были заняты своими делами и нас не заметили.