Да-да, я не оговариваюсь. Пусть сила этого кочевого народа максимум ополовинена, но к чисто материальному добавлено еще и духовное. Теперь в их душах помимо ненависти поселился еще и страх. Страх перед Русью, перед варягами, которые пришли в их степи не только как завоеватели и мстители, но и как палачи. Пришли уничтожить, покарать всех, кто хоть краем был причастен к набегам на их родные земли. А может и еще придут.
Или не придут, но это будет зависеть уже от успехов не меча воина, а пера дипломата. Месть как таковая уже состоялась, полученные от нее козыри можно начинать разыгрывать в сложных и многоходовых партиях. Остается последнее, что необходимо получить от уполовиненных печенегов. Земля! По хорошему мне нужно было почти все, чем они владели, но, по известной поговорке, слона лучше всего есть по кусочкам. Для начала кусок земли, включающий в себе крымский перешеек. Потом посмотрим. Но итогом в любом случае должен стать пробитый коридор к Белой Веже. Никуда не годится ситуация, при которой столь важный торговый перекресток отрезан от остальных земель.
Впрочем, это дела не единого года, а может и больше. Улыбнувшись, я перевел взгляд на виднеющийся причал и двигающиеся к нам два малых драккара. Молодцы! Видят мое личное знамя, а все равно проверяют, хоть и под видом почетного сопровождения. Вышколил их Гуннар, этого не отнять.
— Торжественный въезд в город или обычный? — полюбопытствовал проявившийся за моей спиной Магнус. Хотя я бы не был уверен, что без торжеств обойдемся.
— Именно, брат. От наших с тобой желаний мало что зависит. Простые горожане, лишь только узнают о победе, со всех сторон сбегутся. Слухи, они быстрее ветра по большому городу разлетаются. Придется ехать медленно, улыбаться широко, да время от времени разражаться краткими речами на каждой попавшейся по дороге площади.
— А наше главное сокровище?
— Чур меня, Магнус! Про чашу из черепа Святослава объявим, лишь во дворце оказавшись. И увидят ее вначале лишь люди ближнего круга, да еще посланники иных стран.
— Им то что за дело? — недовольно процедил мой собеседник. Они не глупы и помнят великого Князя Святослава Игоревича, но ценное сокровище для нас для них лишь чей-то череп, оправленный в золото.
— Само доставшееся нам сокровище им и впрямь ничуть не интересно. Зато им будет крайне любопытно узнать как именно мы его получили, что сделаем с ним дальше и символом чего станет эта чаша.
— Нужно ли чужакам знать о наших делах?
Понимая сомнения Магнуса, я ответил:
— Частично. Немного напугать, потом затянуть ложным туманом кое-что из истинных намерений, выставив вперед дела более жреческие, нежели княжеские. Предстать перед противником в ложном обличье полезно, тебе ли это объяснять.
— Вот, значит, как ты мыслишь. Я тебя понял, Мрачный. Но ведь успех нашей веры еще сильнее разъярит некоторых. Не опасаешься?
— Не остерегаются только глупцы, да берсерки с ульфхеднарами. Первые из-за, собственно, скудости ума. Ну а вторые из-за того, что, погрузившись в иное состояние души при помощи настоев, становятся духом как те самые дикие звери. Не обычные, а разъяренные до потери самосохранения.
— Тогда?
— Мы для них и так язычники, поклоняющиеся демонам-идолам и все в таком же роде. Будем поддерживать их в этом убеждении, показывать себя чуть в ином свете, чем есть на самом деле. Печенеги, степи, восток, стремление к землям ромеев и только туда В общем, глупые варяги ну никак не видят угрозу со стороны запада.
Ядовитая улыбка хорошо ложилась на лицо жреца Локи. Ну да, конечно, западные страны никак нам не интересны, да и об их к нам интересе ничего знать не знаем и ведать не ведаем. И чем дольше будет поддерживаться подобная иллюзия, тем легче будет потом.
Потом Эх, до чего же жалко, что так и не удалось прихватить за первично-вторичные половые признаки тех самых посланников Рима, которые и натравили на Русь печенежские орды. Ушли. С тем самым племенем Гила, хан которого и повел степняков в их, как я уверен, последний набег на Русь. Для печенегов последний, потому как с другими степными народами еще ничего не решено. Уже набирают силу половцы, со временем, скорее всего, появятся и прочие «доброжелатели». Зато теперь они будут хоть изредка, но вспоминать о печальной судьбе своих предшественников.
Мы будем ждать и готовиться. Крепости на рубежах, большое и опытное войско, высокая мораль и передовое вооружение. Плюс крепкая власть, без которой все вышеперечисленное накроется большим, медным, бодро звенящим тазом, как и произошло в родной для меня исторической ветви. А тут не произойдет. В конце концов, не для того я
— Пристань, Мрачный. Пора.
И верно. Драккар уже подходил к причалу, оставалось лишь грамотно пришвартоваться, но с этим у ребяток Эйрика проблем точно не возникнет. Значит остается небольшая прогулка до Градских ворот и потом Бедные мои уши, бедное мое горло. Оглохнуть и сорвать голос будет не только крайне неприятно, но и просто обидно. Глупо буду выглядеть, представ перед Змейкой в подобном виде, получив самые серьезные неудобства не на полях сражений, а от встречи с торжествующим народом.
Все! Закончилась эта дьявольская пытка!! Теперь я под надежной защитой внутренних стен местного «дворцового комплекса», куда простому народу просто так не проникнуть. Оказывается, я сильно недооценил энтузиазм широких масс, буквально рвавшихся не просто посмотреть на победителей печенегов, но еще и услышать из первых уст о результатах похода.
Слухи Они и впрямь быстрее ветра, лесного пожара и прочих природных явлений. Хотя, если учитывать голубиную почту, которая была задействована еще во время плавания, то все становилось на свои места. Гуннар. Или Гуннар плюс Роксана. Эти двое вполне могли аккурат к нашему прибытию не просто распустить слух об одержанной победе и общих результатах похода, но и довести энтузиазм горожан до предела. Разумно. Полезно и крайне тяжело. Лично для меня.
Маска власти. Чувствуешь, как она становится частью тебя. Тут ничего не поделать, помимо того, что помнить, что это всего лишь маска, а не ты сам. Полезный, жизненно необходимый инструмент, но не ядро личности. Надеюсь, что у меня это получается.
Кольцо хирдманов-телохранителей, пристальное внимание внешнего круга охраны. И бросаемые в толпу слова, кратко и четко говорящие об одержанной победе, понесенных во имя нее жертвах. И о безопасности от печенежских набегов, поскольку земли по левому берегу Днепра теперь часть Руси.
Пустые слова? Нет уж, на редкие выкрики пытающихся принизить значение одержанных побед у меня было чем ответить. Быстро, наглядно, доступно любому, самому простому и не слишком умственно развитому крикуну. Вот они, ответы, идут под охраной хирдманов. Три хана, трое глав уничтоженных племен. Смотрите, люди, дивитесь и радуйтесь. Это все, что осталось от того, чего многие из вас боялись.
Что вы говорите? Ах оставшиеся печенежские племена! Ну да, есть и такие. Только что нам помешает еще раз наведаться в их кочевья и точно так же привести оставшихся ханов? Так же, со спутанными веревками руками, провести по улицам Киева, наглядно показывая рухнувшую силу степей. Ничего не помешает, потому что мы в силе это сделать.
Бедные хирдманы. Им приходилось сдерживать набор людской массы. Не только доброжелательный, это еще полбеды, но и агрессивный. Люди видели олицетворение бед, тех самых трех ханов и членов их семей. Вот и находились горячие головы, пытающиеся то вопить о необходимости разорвать их в клочья прямо здесь, то бросить подвернувшийся под руку камень. Одни хлопоты охране Ведь ими был получен четкий и однозначный приказ никто не должен пострадать. Вообще никто ни пленники, ни люди Киева. Вот и вертелись, как угорь на сковородке. Утихомиривая пытающуюся буянить часть толпы, порой используя ножны от клинков. Волшебное средство, доложу я вам, вкладывает ума через спину, а еще лучше через задницу. Посредством ударов, конечно.