Бермудо II не мог не предпринять ответных действий в ответ на подобные унижения. Размещённые в Леоне отряды мавров были большей частью уничтожены при полной поддержке населения, а меньшей частью разоружены и выставлены по ту сторону границы с Кордовским Халифатом. И с этого момента началась война.
Аль-Мансур с истинно восточным коварством не стал сразу же нападать на Леон во главе собственных войск, хоть и объявил Бермудо II своим личным врагом. О нет, он поступил куда хитрее. Для начала оказал поддержку деньгами галисийской знати, а также графу Сальдании Гарсии Гомесу, чьего отца нынешний король Леона заставил отречься в пользу сына. Поскольку Галисия и Сальдания находились в разных частях королевства, Бермудо II должен был выбрать направление первого удара. Он выбрал Галисию, разумно посчитав тамошних мятежников более многочисленными и опасными.
Король не ошибся. Просто в этой ситуации любой его выбор был приемлемым для халифа Кордовы. Король Леона отправился подавлять мятеж в Галисии? Граф Сальдании получил в придачу к деньгам многочисленное войско мавров, используя которое обрушился на столицу королевства. Леон, в отсутствие большей части войск короля, был взят приступом и разграблен до нитки. Руками мавров, чуждых по культуре, языку, богам. расе... Мавров, которые вот уже много десятилетий были заклятыми врагами испанских земель. И их привёл туда испанский граф, предавший собственный народ. Впрочем, таких предательств хватало. Их было даже чересчур много.
Это было лишь началом. Следующий удар обрушился на Португалию, но туда аль-Мансур послал уже исключительно собственные войска. Португальские земли даже не разорялись, они выжигались подчистую, да так, что на некоторых местах ещё долгие годы было просто невозможно вернуться. Нормальная такая мусульманская методика, которой они всегда придерживались и придерживаться будут. Жестокость ради жестокости, это у них в крови, равно как и прочие 'прелестные' особенности.
Зато земли противников короля аль-Мансур не трогал. И не собирался трогать в дальнейшем, ослабляя своего врага всеми возможными способами. Делая ставку не только на военную силу, но и на силу предательства. Это было в 987 году.
На следующий же год война разгорелась ещё ярче. Ослабленное предательствами, подавлением мятежей, а также тем, что некоторые вассалы не прислали войск своему королю для войны с маврами, войско Бермудо II после чувствительных поражений отступило на север, в Самору, оставив в Леоне крупный гарнизон. Гарнизон долго и храбро сражался на стенах, отбивая атаки мавров, но город всё же был взят, а жители вырезаны почти поголовно. Ну или уведены в рабство, что не факт что лучше.
Трусость - она очень быстро перерастает в предательство. Это король Леона ощутил на своей шкуре, когда знать Саморы и окрестностей решила сдать город без боя. К этому решению присоединились и некоторая часть знати, примкнувшая к королевскому войску. Участь Леона лишила некоторых из них мужества. Они решили... смиренно умолять аль-Мансура о милосердии. И доумолялись. Хоть Самора и была сдана без боя, халиф Кордовы частью вырезал, а частью поработил этих... робких духом.
По сути, королевста Леон не стало. Зато оживились мятежные графы, которые. раболепно повиливая хвостами, на зависть любым дворовым псам, в 989 году прибыли в город Грахаль-де-Кампос, считающийся древнейшим городом королевства. Вернее к тому, что от него осталось, потому как войско аль-Мансура разрушило его, по своему обыкновению перерезал большую часть жителей. И во главе оных, с позволения сказать, испанцев, был граф Сальдании Гарсия Гомес. Они готовы были на всё, лишь бы им дали хотя бы тень власти над тем, что осталось от Леона. Вот и признали себя данниками, причём готовы были платить огромные для разорённых земель суммы. Выдавали заложников из числа собственных семей, соглашались с размещением войск халифа в их городах. В общем, как уже и упоминалось, вылизывали халифу под хвостом с невероятным усердием. И добились своего.
Именно Гарсия Гомес был выбран халифом аль-Мансуром и назначен управлять большей частью Леона, помимо севера, где всё ещё держался Бермудо II с верными людьми. И оставив предателей 'на хозяйстве' вкупе с некоторой частью своего войска, аль-Мансур двинулся в сторону Кастилии, граф которой плевать хотел на все предложения сделаться данником халифа. Просто потому что не забыл о таком понятии, как честь и чувство собственного достоинства.
Однако, как оказалось, Бермудо II зря посчитали было более не опасным противником. Уже к 991 году ему удалось заручиться поддержкой графа Кастилии, да к тому же взять в жёны его дочь, а заодно вновь привлечь на свою сторону часть той леонской знати, что ещё недавно была против него. С чего возникли такие перемены? Жизнь под властью не столько Гарсии Гомеса, сколько мавров, она неплохо прочищает разум тем, у кого он ещё присутствует. Вот и получилось, что к концу 991 года войска Бермудо II вновь заняли Леон, выбив оттуда как мавров, так и их пособников во главе с графом Сальдании. Аль-Мансуру же было... не до этого, он сильно увяз в Кастилии, правитель которой, несмотря на трудности, цеплялся за каждую крепость, порой нанося и ответные удары мавританским захватчикам.
После восстановления власти над большей частью королевства Бермудо II приходилось метаться то в одну, то в другую сторону, чтобы хоть как-то удерживать королевство от новых потрясений. Это требовалось для восстановления хотя бы части принесенного маврами разорения. И первым делом требовалось восстановить войско, поэтому даже добить графа Сальдании не было возможности. Приходилось до поры делать вид, что Гарсии Гомеса не существует, как и некоторых других, особенно ярко проявившими себя в выказывании преданности... халифу Кордовы. А ещё было понимание - аль-Мансур очень скоро вернется в Лион во главе войска. Большого, обученного, привыкшего побеждать. И тогда снова начнётся кошмар, в том числе и предательство части графов, на которых нельзя было положиться.
Выхода. казалось, не было вовсе, но... осенью 993 года произошло то, что дало истерзанному войнами и чередой предательств королевству первый лучик надежды. Хотя поначалу он таковым не выглядел. А началось всё с того, что в Леон прибыло посольство из далёкой северной страны, известной как Русь.
***
Король Леона сидел напротив открытого окна, целеустремлённо накачивался вином в полном одиночестве, которое сейчас ему было нужнее любой компании, и вспоминал. Ту самую осень 993 года от рождества христова. Его тогда несколько удивило появление посольства из страны, с которой его Лион даже торговых отношений почти не поддерживал. Нет, Бермудо II, равно как и его двор, знали о редких и большой цены диковинках, которые приходили с севера. Некоторые даже могли позволить себе купить не рукописные, а ПЕЧАТНЫЕ книги, причём не пергаментные, а бумажные. И бумага эта была дешевле арабской, и не на малые деньги. Зеркала опять же, стёкла, которые так хорошо ставить в окна, хотя и стоило это удовольствие большие деньги, иные товары, как обычные, так и весьма удивительные. Но одно дело товары, доставляющиеся торговцами, и совсем другое - посольство. Послов просто так не присылают. А какие общие интересы у истощённого войной Леона и далёкого, могущественного северного королевства, которое пару лет назад повергло саму Священную Римскую империю со всеми её союзниками?