Как всегда, были одни домыслы, а из фактов на сегодняшний день лишь то, что кто бы он ни был, он подложил мне нехилую свинью. А если по делу, то следующее: труп есть. Кто, зачем и почему – не ясно. Единственный горе-свидетель – сторож, наверняка перед сном закладывающий за воротник. Не густо.
Были, конечно, эти права, но и их могли попросту стырить, и парень даже не подозревает, что труп.
– Что надумала? – хмыкнул Гоша, а я перевела взгляд и увидела, что он сидит напротив и смотрит.
– Разбудила? – вздохнула, собирая документы обратно в папку, а он пожал плечами:
– Не смог уснуть.
– А парень с прав часом не жив-живехонек?
– Кабы знать, – развел он руками, – запрос отправили, сразу же. То есть, позавчера. Ответа пока нет.
– Быстрее сами проверим, – проворчала недовольно, а он согласно кивнул. – Сведений кот наплакал, особенно не разгуляешься.
– Я бы сказал, наоборот, – хмыкнул он. – Столько вариантов и все такие сладенькие, я прямо не знаю, какой выбрать.
Теперь хмыкнула и кивнула я, вернула ему папку и посмотрела за окно, где в тусклом свете поезда мелькал ночной пейзаж. Мерно стучали колеса и слегка покачивало, а я снова затосковала, представив, как хорошо было бы сейчас ехать так с любимым человеком. И не важно куда. Вздохнула, а потом устыдилась, покосившись на Гошу.
– Мечтай на здоровье, – улыбнулся он, а потом предложил: – Или, хочешь, иди пообнимаю.
– Хочу… – надула я губы, а он лег на край, устроив мне уютное гнездышко.
Я перебралась на его спальное место, уткнувшись носом в стену, он обнял меня сзади, и я не заметила, как уснула, пригревшись.
Неласковый приём
Проснулись мы поздно, все в той же позе, а потом долго не могли размять затекшие конечности, подтрунивая друг над другом.
– Сплю рядом с тобой, как убитый, – покачал головой Гоша, доставая из сумки зубную щетку с пастой. – Знай, если когда-нибудь меня накроет бессонница, я приду спать в твою постель и мне совершенно пофиг, кто в ней будет еще.
– Если так пойдет и дальше, то рядом со мной будет спать с десяток котов, – скривилась в ответ, а Гоша лукаво улыбнулся и поспешил выйти.
Появилось чувство, как будто он чего-то не договаривает, но спрашивать было бы нечестно: кто я ему такая, чтобы устраивать допрос с пристрастием?
Днем мы вышли на улицу на длинной остановке, вернулись с початками горячей кукурузы, и я впервые за две недели поела с удовольствием, попутно строя догадки по делу одна другой фантастичнее. Гоша улыбался, я приободрилась, но едва мы ступили на родную землю, испытала такой прилив отчаяния, как будто снова очутилась в той самой палате, где Поляков сообщил мне, что я ему не нужна даже в качестве друга. С этим последним делом все получили, что хотели: он тот самый треклятый участок, моя бывшая большая любовь Роман Заславский умудрился оттяпать себе весьма приличный и преуспевающий ресторанный бизнес за совершенно смешные деньги, а я избавилась-таки от своего болезненного наваждения. Кто ж знал, что я вновь наступлю на те же грабли… правда, эти, похоже, чугунные, ибо выбранный объект никогда не интересовался мной даже с примитивной точки зрения. Я ненамеренно представала перед ним топлес как минимум дважды, а в ответ слышала лишь шутку, сказанную между делом.
– Не кисни, – сказал Гоша бодрым голосом и забрал у меня из рук сумку.
Едва мы вышли из здания вокзала, я увидела служебную машину и скучающего Семена на водительском месте, нервно постукивающего пальцами по рулю. Гоша открыл багажник, укладывая наши вещи, а Семен вышел и заключил меня в объятия, а потом отстранился и оглядел как Гоша, сурово сведя брови к переносице.