Это была победа с одного удара?
В каком месте Кардея слабачка, скажите мне на милость?!
— мОЁ ЛиЦО… КаК ПоСМелА, ТЫ, дЕРЗкАя КОзЯвКА! — взревела каракатица, красноречиво сигнализируя, что всё только начинается. — оСкВЕРниЛА МоЁ ПРеКраСНОе лИЦо!
Я пригляделся повнимательнее и для соблюдения исторической справедливости отметил, что та харя, которую она именовала лицом, ни капли от удара Кардеи не пострадала. Её чисто технически было очень сложно сделать хоть немного хуже, ибо Мироздание уже сделало всю работу ещё при её рождении. Жаль только, что каракатица моего мнения о её харе не разделяла.
Однако то, что Кардея не смогла нанести противнице какой-либо урон, значило лишь одно.
Она и правда редкостная слабачка!
Отвага воспевалась во все времена и в бесчисленном количестве культур. Без отваги не вершились подвиги и не одерживались невероятные победы. Без отваги не брали неприступные города и не срубали головы неодолимых чудовищ. Лишь отважные шли наперекор Судьбе и меняли истории целых миров. Отвага являлась фундаментальной частью одной из человеческих добродетелей — мужества, и не так уж много свершений представлялись без её участия. Даже в самом, казалось бы, невинном деле или ремесле требовалась отвага, чтобы шагнуть за пределы изведанного и освоить новую грань своего мастерства.
Вот только если отвага не подкреплялась разумом, с неё было больше вреда, чем пользы.
Можно смело и отважно шагнуть в вулкан, но какой в этом смысл, если ты сгоришь спустя десяток секунд? Можно отважно встать на пути лишившегося управления бульдозера, однако результат ожидаемо окажется фатальным, если у тебя нет достаточно силы и массы, дабы ему противостоять.
Вот и у Кардеи, похоже, не имелось ни силы, ни массы, ни даже репутации, дабы противостоять булькающей каракатице. Тем не менее, она весьма отважно подлетела к противнице и ещё более отважно залепила ей кулачком по бородавчатой роже.
Это было невероятно отважно.
Но предельно неразумно.
Безумству храбрых поём мы песню! И песня та зовётся «Гимн отваге и слабоумию».
Нет, я должен признать, поступок меня дико впечатлил, пускай даже сам вид того как крохотный кулачок увязает среди складок кожи и бородавок был весьма потешен. Кардею в каком-то смысле можно даже похвалить. Крохотная богиня стояла на своём и не прогибалась пред превосходящей силой. Не у каждого хватило бы духу на подобное даже с учётом отсутствующего чувства самосохранения.
Так что в тот миг я Кардею даже немного зауважал.
Но увы, это уважение не могло изменить факта, что в ближайшие секунды маленькая богиня прекратит существовать и отправится обратно в эфирный океан. Ибо дагонова дочурка, отойдя от удивления, злобно забулькала и истерично задёргала щупальцам. Прощать подобное она явно не собиралась.
И, судя по тому, что у Кардеи на лице появилась смесь из удивления с опаской, до неё это тоже начало доходить.
Коротышку надо было срочно спасать, пока тентакли ещё бестолково дёргались в воздухе от возмущения, а не пытались её прибить. Да только каким образом?! Каракатица хоть и отвратная, но полноценная богиня! Что я могу ей противопоставить? Скинуть на неё башню Эрмита и понадеяться, что та её раздавит? Ха! Кинуть в неё Флюгом или Гардалагом? Ну, на пару мгновений она может и отвлечётся, но дальше-то что? Попытаться её саму запихнуть в инвентарь?..
Божество? В инвентарь? Антоха, ты совсем рехнулся?! Это же противоречит всякому здравому смыслу! Нет, я согласен, что башни, замки и драконы тоже противоречат. Но богиня — это уже какой-то абсолютно иной, запредельный уровень!
Аллегри не могла дать мне настолько крутой артефакт, чтобы в него можно было засунуть целую божественную каракатицу.
Или могла?
Что я вообще знаю о Хранилище на самом деле? Откровенно говоря, немногое. Только то, что я таскаю в нём два здоровенных здания, некроголема, живого дракона и ещё целую пригоршню всякого хлама разной степени полезности. И ещё то, что он умел складывать в одну ячейку однотипные предметы вроде монет или ядер порингов. Все остальные характеристики загадочного инвентаря являлись для меня тайной.
Где был предел Хранилища? До какой степени простиралось могущество его всеобъемлемости? Насколько дерзко оно попирало законы пространства и времени? Круто ли оно настолько, чтобы всосать в себя божественную каракатицу?
Ну, не попробуешь — не узнаешь!
Дагонова дочка уже заносила над спешно отлетающей Кардеей свои щупальца, так что мне пришлось завязывать с размышлениями и переходить к действию. Пусть даже мне очень не хотелось вновь касаться этой склизкой массы.