Итак, Гия наконец-то понадобился Верещагину как влиятельный, богатый и знатный человек. Это привнесло в их отношения нотку горечи и маленького тайного злорадства. Георгий понял, что мальчишеская дружба умерла. Они оба стали мужчинами, офицерами, ветеранами турецкой кампании. Мужчины должны были строить отношения заново. И это им удалось.
***
"Питер-турбо" Георгия вписался в парковочное место едва ли не впритирку Берлиани был лихой ездок.
Артем, полировавший джинсами декоративный чугунный кнехт, поднялся ему навстречу.
- Привет! - он на секунду за???????? ? ?????? ???????, ??? ?? ??????????? - ?? ????? ?????? ???????? ?????????. ?? ????? ???????????...
- Ох, я боялся, что ты не успеешь! - Князь отступил на шаг назад, оглядывая друга.
- Зря боялся.
- Зачем ты ехал вообще?
- А как я мог не поехать? Проел плешь всему Главштабу, а потом отказался? Да Старик убил бы меня на месте. Слушай, мы будем обсуждать все это на свежем воздухе или пойдем в клуб?
Клуб "Синий якорь", как и все остальные офицерские клубы Острова, представлял собой смесь бара, ресторана и игорного дома. Верещагин не любил офицерские клубы и крайне редко посещал их, ему не нравилась атмосфера табачных курений и мужской сплетни, перегара и крапленого азарта. Но по принципу прятания листьев в лесу, он счел офицерский клуб идеальным местом для дружеской встречи двух офицеров. Их диалог растворился в репликах понтеров и банкометов, соударениях биллиардных шаров, тихих блюзовых аккордах, англо-французской болтовне, перемежаемой беззлобным русским матом, и прочих звуках симфонии "Доблестное белое офицерство на отдыхе".
- Ты виделся с нашими?
- Только что.
- А наш общий знакомый тебе звонил?
- Еще нет. Может, он раздумал?
- Все может быть. Сколько у нас человек?
- Ты, я, Козырев, Шэм, Томилин, Даничев, Хикс, Миллер и Сидорук. Новак останется в батальоне.
- О чем с тобой говорил Старик? - спросил Георгий.
- Уже стукнули?
- Хикс беспокоится.
- Ерунда.
- Ты ему не нравишься.
- Я не целковый, чтобы всем нравиться.
- Он может нам испортить музыку?
- Вряд ли. Он... как тебе сказать? Старый служака английского образца. Эта ситуация, весь этот бардак - он просто не знает, как себя вести. Вот и нервничает.
- А ты не нервничаешь?
- Я знаю, как себя вести.
Георгий вздохнул.
- Арт, ты и в самом деле не сомневаешься ни в чем? Вот так железно во всем уверен?
- А ви шьто прэдлагаэте, Гиоргий Канстантинович?
- А в ухо? - грозно спросил Князь.
- А я с Месснером познакомился.
- Умыл. Что пить будешь?
- Пожалуй, ничего.
- Слушай, не позорь гороноегерскую бригаду.
- Да я уже пил. Сегодня утром. В Дубаи.
- Ты утром пил. А уже вечер...
- Так еще ночь впереди...
- Господин Верещагин! - крикнул бармен.
- Здесь! - Артем прошел к стойке и взял у бармена трубку.
- Это Остерманн, - сказала трубка без малейших признаков акцента. - Я волновался за вас, капитан. Как там Лхоцзе?
- Еще не упала.
- Очень рад. Ну, сколько человек участвует в экспедиции? Добавьте, разумеется, офицера связи - оборудование рассчитано на всех.
- Десять человек.
- Замечательно. Кстати, ваши вещи так и лежат в камере хранения на автостанции в Бахчи. Вы еще помните номер ячейки?
- Нет, откуда?
- Номер 415, код - Криспин. Очень легко запомнить - Шекспир, "Генрих Пятый", помните этот фильм с Лоуренсом Оливье?
- Помню. Спасибо, господин Остерманн.
- До завтра, - ответила трубка.
Князь ждал в некотором напряжении.
- Наш общий знакомый? - спросил он.
- Да, беспокоился о наших шмотках, что на автостанции в Бахчи. Ячейка номер 415, код - "Криспин". Очень легко запомнить - Шекспир, "Генрих Пятый" с Лоуренсом Оливье. Большой шутник наш господин Остерманн.
- Ячейка 415, "Криспин". Bugger all, чувствую себя последним идиотом. Во что мы все ввязываемся?
- Ничего, уже недолго осталось. Жизнь коротка, потерпи.
- Переночуешь у меня?
- Нет, Гия, сегодня я ночую в "Шератоне".
- У тебя дядя-миллионер в Америке умер? - спросил потрясенный Берлиани.
- I'm the man that broke the bank in Monte Carlo! - пропел Артем и добавил: - Я еще и ужинаю в "Пьеро".
- Мальчик мой, женщины, вино и деньги погубят вашу душу. Твоя царица, да? - Князь улыбнулся, показав чуть ли не все тридцать два превосходных зуба.
- Моя царица.
- Слушай, познакомь меня с ней, а?
- Отвяжись. Ты высокий и красивый. Ты у меня ее отобьешь.
- Это комплекс неполноценности. Когда будешь переключать передачи, возьмись за рычаг, а не за...
- Гия, твои шуточки отдают казармой. В них я слышу гнусную зависть человека, который никак не устроит свою личную жизнь.
Князь Берлиани вздохнул.
- Аристократия - анахронизм, - сказал он.
Георгий действительно был заложником вековых традиций. Как единственный сын в семье, он был обязан жениться и произвести на свет наследника. Десять лет назад, как ему казалось, он решил проблему, заключив помолвку со своей троюродной сестрой, княжной Екатериной Багратиони-Мухрани. Княжна влюбилась в него с первого взгляда - немудрено, девятилетним девочкам свойственно влюбляться в красавцев-офицеров. Кето предстояло окончить закрытую школу в Англии, на что ушло бы, как минимум, восемь лет. Георгий рассчитывал, что детская влюбленность Кетеван за это время остынет в холодных стенах школы-пансиона, задохнется в пыльных шекспировских шедеврах и усохнет в тенетах математических премудростей. Но его расчет не оправдался. И когда юная красавица вернулась из Соединенного Королевства, семья обрушились на князя: женись! Закавыка: имелась еще некая Дженис, американская знакомая, которая уже три года как жила в Крыму - вроде бы как своей самостоятельной жизнью, но очень сомнительно, что только должность крымского представителя BBDO соблазнила ее променять Балтимор на Симфи.