- Это были мои друзья. Они мне поверили, что так надо.
- А если бы... майор послушался меня? И тебя скрутили бы?
- Пулемет на вышке. Два поста, откуда простреливалась вся рабочая площадка. И совершенно глухая дверь в аппаратную. Мы просто передали бы этот сигнал раньше - вот и все.
- Я не верю, что ты сделал все сам. У тебя были очень классные документы...
- Документы сделал осваговец Алеша Кашук, он тоже был с нами, ты его помнишь, такой здоровенный, в очках.
- Ты все равно врешь...
- Ты волен не верить. Это пожалуйста. Я даже не буду тыкать тебя носом в то, что я альпинист, и что в нашей большой деревне меня знает если не каждая собака, то каждая вторая. Если бы я был профессиональным разведчиком - кто бы позволил мне так торговать рожей? Если бы я был профи, неужели я пошел бы на это дело под своей фамилией, которую ты вспомнил на "раз"?
- Я все равно не могу поверить.
- Ну и хрен с тобой. Все равно ничего уже не изменишь. Мы это сделали.
- Что вы сделали?.. Войну начали?.. Ракет дождались на свою голову?.. Дур-рак...
- Ну, теперь ты на меня злишься?
- Пошел ты!
Артем лег на спину, задрав ноги на спинку кровати. В полной темноте и тишине легко было поверить, что они одни в целом мире.
- Глеб, а ты знаешь, кто может считаться гражданином Непала?
***
Флэннеган пришел под утро, когда Артем опять спал - не тем кошмарным сном, каким он проспал почти сутки, и не наркотической дремотой, а легким на разрыв, как пыльная паутина, сном больного человека.
Разбуженный, он молча надел ботинки и проследовал за своим конвоиром в тесный кабинет, где получил чашку отличного горячего кофе со сливками. Это было, конечно, очень хорошо и кстати, но хотелось чего-то посущественнее.
- Вы ничего не ели, - сказал Флэннеган.
- Все проспал. Какое сегодня число?
Флэннеган посмотрел на часы.
- Уже второе. Хотите чего-нибудь? Меню "Максима" не обещаю, но крэкеры и сладкие сухарики есть...
- Орешков, пожалуйста...
Коммандер приподнял брови, потом опустил и сдвинул их.
- Шутить изволите, - тоном осуждения сказал он. - Есть еще французские булочки.
Прошло совсем немного времени - и французская булочка, разрезанная на половинки и щедро смазанная маслом, отправилась в погоню за кофе со сливками.
- Господин Флэннеган, вам так катастрофически некого пригласить на кофе? Обязательно нужно было меня будить?
- Целый день происходили разные события, - ответил Флэннеган. - Потом они перестали происходить, и мы начали их анализировать. Потом я разбудил вас. Сейчас врач сменит вам повязки и мы кое-куда поедем...
Он полез в шкаф и достал пакет с эмблемой одежных магазинов "PANкратов или PAN, или пропал!". Вытряхнул просторный, крупной вязки шерстяной свитер с капюшоном.
- Наденете, когда медик с вами закончит. Ночь холодная. Набросьте и капюшон тоже.
- Может, лучше паранджу?
- Капюшона будет достаточно.
Вошел врач. Тот самый, что принимал участие в допросе и после этого менял ему повязки.
- Готово, - сказал он через пять минут. - Одевайтесь. Без резких движений. Вот мазь. Называется "Эвита". Каждый раз при смене повязок. Очень хорошо заживляет.
Артем знал эту мазь - действительно незаменимая штука. Дают с собой значит, он сюда больше не вернется.
- Раны победителей заживают быстро, - усмехнулся Флэннеган. - Идемте, капитан.
Они вышли на улицу и сели в черный "турбо-суздаль". По окружной кольцевой дороге объехали Симферополь, мелькнула справа по борту громада "Аэро-Симфи", и машина плавно прибавила скорости, вылетев на струну Восточного фривэя.
Два раза они останавливались на трассе по требованию патрулей, дважды Флэннеган предъявлял свою осваговскую книжку. Третья остановка была в Карасу-Базаре.
...Эти трехэтажные продолговатые корпуса, неуклюже претендующие на ампир, Артем не спутал бы ни с чем. Карасу-Базарское офицерское училище, порог которого он в первый раз переступил младшим унтер-офицером, а в последний раз - подпоручиком...
Флэннеган припарковал машину рядом с черным "Руссо-балтом". Выходя, Верещагин заметил штабные номера.
Осваговец сделал знак набросить капюшон. Капюшон был здоровенный, свитер напоминал францисканскую рясу. Артем чувствовал себя полным идиотом.
Они свернули за угол и прошли служебным входом.
- На второй этаж, - тихо сказал Флэннеган. - В кабинет директора.
Артем усмехнулся. Эта дорожка была хорошо знакома и натоптана тысячами кадетских ботинок. Здесь, в этих кабинетах и залах с алебастровыми потолками из аристократических сынков и ретивых унтеров делали офицеров и джентльменов. Стратегия и тактика. Организация и системы вооружений. Снабжение и теория управления. Математика и физика. Фехтование, стрельба, выездка и рукопашный бой. Кабинет директора он посещал дважды: один раз просил об увольнении, чтобы поехать на европейский кубок по скалолазанию в Италию, второй раз - когда умер дед.
Предосторожность оказалась излишней. В коридорах они никого не встретили.
...Осваговец сел за стол, сделал приглашающий жест в сторону стула. Артем уселся верхом, положив скрещенные руки на спинку.
- Четверть четвертого. У нас есть полтора часа на разговор, - капитан второго ранга посмотрел на часы.
Верещагин чувствовал себя, в общем-то, выспавшимся. Похоже, он превращается в ночную пташку.
- Возникает чувство ностальгии, Арт?
- Нет, - сказал Верещагин.
- Как вы стали офицером?
- Получил рекомендацию... Это есть в моем личном деле.
- Ваше дело я уже знаю как "Pater Noster". Но о личной мотивации в нем ничего не сказано.
- Я хотел получить образование... Поступал в университет...
- Провалились? С таким блестящим аттестатом?
- Поступил...
- И?...
- Семья отказалась оплачивать мое обучение...
- Вы не поддерживаете контактов со своей троюродной сестрой, единственной родственницей. Почему?
- Какая вам разница? - не рассказывать же осваговцу, что перед поступлением в университет он умудрился трахнуть Ивицу, поддавшись на авансы, которые та делала с теткиной подачи.
- Потому что вы переспали с ней и бросили ее? За это ваш дед и лишил вас наследства?...
- Слушайте, Флэннеган! - Артем удержался в тональности нормальной разговорной речи, а не крика в основном потому что не мог глубоко вдохнуть. Вам не кажется, что вы лезете просто не в свои дела?