Верещагин, как истинный плебей, полагал всю проблему надуманной.
- Традиции и анахронизмы существуют постольку, поскольку мы их поддерживаем. Расторгни помолвку - и все дела.
- Меня распнут. - Князь немного помолчал.
- Пытаться сохранить этническую чистоту в условиях Острова - по меньшей мере неразумно.
- Мои родные думают решить проблему за счет Общей Судьбы. Должен же в Грузии остаться кто-то из Джапаридзе или Тцеретели.
- Тебе и в самом деле годится только аристократка?
- Не мне - этим бешеным бабам, моим теткам, и матери.
- А если никого не найдется?
- Тогда, может быть, они согласятся на мой брак с Дженис. - Князь снова показал зубы. - Ты думаешь, почему я вступил в ваш клуб самоубийц?
- С дальним прицелом... А если серьезно, Гия - почему?
Берлиани слегка задумался.
- Не знаю, Арт. Может, потому, что я все-таки солдат. А солдату неловко сдаваться без драки.
- "Я дерусь, потому что дерусь"?
- Что-то вроде.
- Подвезти тебя в верхний город?
- Ого! Твоя царица живет в верхнем городе? А где же твое классовое чутье?
- Она там гостит.
Они расплатились и вышли на набережную. В море отражался вечер, бриз ворочал трехэтажные облака.
Артем высадил Князя возле особняка его матери.
- Когда увидимся? - спросил Георгий.
- Завтра.
- Уже завтра... - Берлиани оттянул пальцем воротничок. - Ладно, до завтра. Чимборазо и Котопакси...
- Керос и Наварон, Гия.
Они засмеялись, и вечер улыбнулся им улыбкой их детства.
Кафе "Пьеро"
...Эта весна ужасна,
Эта любовь хороша...
Ю. Шевчук, "Глазища"
Севастополь, 28 апреля, 17-20
Девицы Бутурлины, Мари и Натали, пребывали в некоторой растерянности. Сложилась, знаете ли, несколько нештатная ситуация. Нет, то, что в гости к их экономке Анне Михайловне приехала ее дочь Тамара - мы вместе росли, знаете? Она была нам как сестра! - так вот, эта ситуация являлась вполне штатной. Но, видите ли, к Тэмми пришел ее молодой человек, капитан Вооруженных Сил Юга России, и вдобавок к тому - альпинист, который поднимался на Эверест вместе с Жоржем Берлиани (мечтательный взмах ресниц - ах, этот Жорж!). Конечно, такого человека никак нельзя не пригласить в гостиную. Девицы Бутурлины вцепились в капитана с двух сторон так, словно хотели препарировать его на предмет поисков пресловутой "военной косточки". Но не тут-то было: капитан оказался крепким орешком, и вдобавок - совершенно неинтересным типом. И как Жорж мог иметь дело с таким бесцветным человеком?
- Как вы относитесь к Идее Общей Судьбы, капитан? - Мари Бутурлина держалась в нарочито демократическом стиле и чай пила неформально, восседая на спинке дивана.
- Адекватно, мэм! - отсолдафонил Верещагин. В доме Бутурлиных он был не единожды, но дочерей хозяйки видел в первый, и надеялся, что в последний раз.
Мари встопорщила перышки.
- Что значит "адекватно"?
- Это значит "как прикажут", мэм.
- Мари, не донимай господина Верещагина своей Идеей. - Натали работала на контрасте, она была светская барышня. - Извините ее, капитан, она такая фанатка ИОСа, что порою кажется более "левой", чем сам Лучников. Знаете, ведь Андрей у нас бывает... Не часто, конечно, но так, иногда... Он любит сидеть в том самом кресле, в котором сидите вы...
Артем добросовестно изогнулся, чтобы получше рассмотреть кресло.
- Я все-таки не понимаю, - ершилась Мари. - Вы будете стрелять в советских солдат, если вам прикажут?
- Приказ есть приказ, мэм.
- Перестаньте меня так называть, мы не в казарме. Мне просто хочется знать, какие-то свои, личные убеждения у вас есть?
- Сейчас Мари начнет обращать вас в свою веру, - Натали томно закатила глазки. - Мне так надоели эти политические диспуты! Иногда я думаю: хоть бы скорее пришли Советы, тогда все, по крайней мере, перестанут спорить, хорошо это или плохо...
О да, подумал Верещагин, спорить действительно перестанут.
- Хватит об этом. Лучше расскажите немного о себе. Знаете, Тамара так мало о вас рассказывает. Кажется, вы только сегодня из Непала? Удивительная страна, не правда ли?
- Да, сударыня. Удивительная страна.
- Ваш загар совершенно великолепен. Мы еще не успели так загореть. Как называется гора, на которую вы поднимались?
- Мы не поднимались, мэм. Мы проводили экспедиционную разведку. Гора называется Лхоцзе.
- Наверное, альпинисты - это очень мужественные люди.
- Наверное, мэм.
- Знаете, все это так увлекательно, что когда-нибудь я все же соберусь и поеду в Гималаи.Что вообще в Гималаях опаснее всего? Лавины? Камнепады?
- Амебная дизентерия.
Мари разразилась хохотом, которому позавидовала бы любая портовая камелия с натруженными лопатками. Натали сделала вид, что ничего не заметила. Артем прикинул, не описать ли девушкам затруднения с диагностикой амебной дизентерии в горах - в общем-то, на большой высоте начинает нести многих, и поди ты разбери, от чего тебя несет... Но потом решил, что это будет перебор: в конце концов, он изображает бравого капитана, а не бравого фельдфебеля.
- Знаете, капитан, я всегда была поклонницей философии буддизма, - наконец нашлась Натали. - Реинкарнация, переселение душ... Как вы думаете, кем вы были в прошлой жизни?
Верещагин никогда об этом не задумывался.
- М-м... стыдно признаваться, но в горах я становлюсь гораздо более ревностным христианином, чем на равнине.
- Но все-таки, - не унималась Натали. - Неужели вас не заинтересовали обычаи непальцев?
Верещагин улыбнулся. В Непале улыбка - самый что ни на есть национальный обычай. Нет, их улыбки - это не американское холодное, фирменно-белозубое и стандартное, как пожарный гидрант keep smiling. Улыбка непальца щербата, темна и согрета солнцем, как молитвенный камень у дороги в Намчебазар...
- Да, обычаи у непальцев забавные, - с воодушевлением сказал он. - Знаете, я как-то битый час простоял на набережной, глядя, как сжигают покойников... Чрезвычайно занимательное зрелище... Дров там не хватает, и в реку часто сбрасывают недожаренный труп... Полгорода, что интересно, пьет из этой реки, давно уже должны вымереть от кишечных инфекций - ан нет. Река считается священной... Вот, что делает вера...
Мари поперхнулась, сдавленно извинилась и выскочила из гостиной, едва не сбив с ног Тамару, которая появилась (наконец-то!) с такой естественностью и грацией, словно это она, а не две светские лошади, была хозяйкой дома.