В 1829‑м Граббе — командир Новороссийского драгунского полка. За отличие при штурме Рахова получает звание генерал-майора. Вскоре становится начальником штаба 7‑го пехотного корпуса.
Войска на Кавказской линии и в Черномории генерал Граббе возглавит в 1838 году. Воюет с горцами, с повстанцами в Венгрии.
В 1852 году назначен членом комитета раненых, но уже на следующий год за беспечность и допущение государственного ущерба лишен звания генерал-адъютанта, арестован и предан суду с наложением запрета на все его движимое и недвижимое имущество. Правда, через два месяца запрет был снят и объявлен строжайший выговор. Граббе отпущен на жительство в имение в Полтавской губернии.
Но уже весной следующего года Павел Христофорович вновь был призван под армейские знамена и назначен командовать пехотой и артиллерией Кронштадтского гарнизона. Летом ему вернули звание генерал-адъютанта. Закончил свою карьеру Граббе, как мы уже сказали, членом Государственного совета.
Так сложились судьбы первых военных агентов России. А вот судьба первого специального центрального органа военной разведки сложилась не столь удачно. Он закончил существование вместе со своим создателем. В сентябре 1812 года Барклай де Толли был уволен с должности военного министра, и двухлетняя, не имеющая аналогов в истории, эффективная система военной разведки с центральным органом, зарубежными силами (агентами) и средствами ушла в историю.
После победоносного окончания Отечественной войны в конце 1815 года в связи с переходом армии на штаты мирного времени система военного управления была преобразована. В частности, учреждался Главный штаб Его Императорского Величества. Военное ведомство вошло в структуру Главного штаба. Начальник штаба князь П. Волконский поставил задачу перед управлением генерал-квартирмейстера создать «Общий свод всех сведений о военных силах европейских государств». И тогда вспомнили опыт Барклая де Толли — за границу были посланы несколько офицеров. Их прикомандировали к русским посольствам в Баварии (поручик Вильбоа) и во Франции (полковник Бутурлин). Несколько офицеров отправились на Восток — в Хиву и в Бухару. Но это были лишь отдельные поручения с целью выполнения конкретной, одноразовой задачи.
Нельзя сказать, что в послевоенное, мирное время армия оставалась без разведданных. Задачи по добыванию военной и военно-технической информации ставились военным ведомством через Министерство иностранных дел. Однако столь труден и бюрократически тернист был этот путь. Дабы заставить чиновников МИДа заниматься сбором подобной информации, следовало получить разрешение самого императора. Да и в этом случае «высочайшее соизволение» не гарантировало успех. Тот же министр иностранных дел К. Нессельроде на просьбы военного ведомства отвечал, что его чиновники загружены собственными дипломатическими заботами, да к тому же плохо разбираются в вооружении, и всячески пытался «спихнуть» разведывательные задачи на… Министерство финансов и его представителей за рубежом.
Такое положение дел беспокоило военного министра. Разведданные были необходимы, вот и приходилось Чернышеву, что называется, бить челом и просить Нессельроде.
«Ваше сиятельство крайне меня бы одолжили, — писал в своем письме в декабре 1843 года Александр Иванович, — если бы изволили также поручить одному из чиновников миссий наших в Лондоне и Константинополе доставление подобных сведений об Англии и Турции».
Думается Чернышев понимал всю ущербность такого положения, но поделать мало что мог. После Отечественной войны 1812 года Россия, на голову разгромив своего главного и очень сильного врага — наполеоновскую Францию, долгое время не имела достойного внешнего противника, который бы мог угрожать ее безопасности. Это доминирование и стало основой уверенности (а возможно и самоуверенности) в силу и непобедимость русской армии. Скорее всего, поэтому развединформация, ни шатко ни валко добываемая через чиновников Министерства иностранных дел, в той или иной мере удовлетворяла потребности высшего руководства страны.
Однако годы шли. Политическая обстановка в мире менялась. Россия стояла на пороге новой войны — Крымской. Надо отдать должное, военный министр Чернышев и его окружение чувствовали острую нехватку свежей развединформации. Александр Иванович пытается «разбудить» МИД.
«Государь Император, — обращается он в Министерство иностранных дел, — желая, чтобы Военное министерство имело всегда сколь возможно полные и верные сведения о военных силах иностранных государств, своевременное получение коих необходимо для соображений министерства, высочайше повелевать соизволил возобновить с Министерством иностранных дел сношение…»