— Гера, будь же благоразумна! — я удержал ее цепкие руки, даже умудрился пустить по одной из них «Капли Дождя», стараясь ее поскорее успокоить. — Ты прекрасно понимаешь, что я, умирая, не буду испытывать ни боли, ни тем более страха. Ну какой к чертям страх, если для меня смерть, такой же обыденный процесс как для тебя мытье в бассейне? Хотя я буду испытывать большое сожаление. Ты прекрасно понимаешь, что я нужен тебе. Я тебе нужен, как никто другой в этом мире. Вспомни, у нас были с тобой добрые отношения: ты мне очень помогла на вокзале Майл-Энд, помогла с Майклом. А потом, без причин у тебя испортилось настроение, и ты прогнала всех нас, не дав даже закончить ужин в твоих гостеприимных владениях. Потом ты намеренно не отвечала на мои воззвания к тебе.
Гера поджала губы, отвернулась к озеру. Видно, что супруга Громовержца понемногу успокаивалась, и я миролюбиво продолжил:
— Но, ладно, это дело былое, я не обижен. Вернемся к вопросу Майкла. Ну что для тебя барон Милтон? Перед тобой весь огромный земной мир: выбирай любого красавчика. Выбирай десяток, меняй их, играй ими. Полагаю, почти любой будет готов служить тебе так, как ты сама пожелаешь. А с Майклом с твоей стороны был нечестный ход. Заметь, мы с тобой как бы компаньоны. Раз так, зачем рушить доверие друг к другу? Учитывая наши прошлые дрязги это доверие увы непрочное. Согласна?
— Негодяй!.. — выдохнула она, но уже не так сердито. — Ты разрушил мой дворец, едва не сжег его!.. Там все поломано! Сгорела южная терраса! Ты разбил статую Макарии!
— Гера, не будь мелочной. Что для тебя несколько сломанных колонн, какая-то статуя и копоть на стенах? — вытаскивая из кармана коробочку «Никольских» я случайно нащупал бумажник, достал и его: — Хочешь, тебе дам денег на ремонт. Могу в фунтах, могу в рублях, если в разумных пределах.
— Издеваешься⁈ — она сверкнула темными глазами.
— Совсем немного, — я примирительно улыбнулся, я махнул банкнотами. — Не хочешь, как хочешь. Чем думать о маленькой неприятности в твоем дворце, лучше подумай, что Ключ Карен Туам уже у меня. Достался он мне не просто. Кстати, тоже методом некоторых разрушений — полагаю, герцог Уэйн недоволен. Не уподобляйся ему. Будь добрее, позитивнее, — я открыл коробочку с сигаретами — телу графа Елецкого жутко хотелось курить.
— Ты убил моих слуг! — процедила Величайшая, ее губы слегка побелели.
— Да брось ты! Там же все бессмертные — оклемаются, — я зажал губами кончик сигареты и прикурил.
— Гарпии не бессмертные — ты это должен знать. И там были люди! — Гера втянула в себя табачный дым — знаю, он ей нравился.
— Люди… Ну, извини. Я просто хотел сделать маме приятное — поскорее вернуть ее котенка, — по ее лицу и взгляду, я понял, что Величайшая почти успокоилась. Вот так… Все повернулось намного лучше, чем я думал. Все-таки я умею решать вопросы не только войной, но и миром.
Она взяла сигарету из коробочки, которую я все еще держал в руке, и вдруг насторожилась. Резко повернулась туда, где я почувствовал слабое движение на тонком плане — там начало проступать жемчужное свечение. Свет его сместился к золотистому, в нем заиграли тревожные красные блики. Я догадался: полная волнений Артемида пыталась попасть сюда из непроявленного. Моя возлюбленная богиня спешила открыть портал.
Жена Громовержца выбросила вперед ладонь, резко повела ей, и свечение начало угасать. Минуту-другую Гера делала сложные пасы руками, закрывая все возможные проникновения на свою территорию извне. Слабое свечение проступило еще раз в другом месте, потом еще, но так и не превратилось в пространственный коридор.
— Нечего твоей суке здесь делать! Не пройдет! — сердито сказала она, сигарета сломалась в нервно сжавшихся пальцах богини. — Ты мне должен, Астерий! Ты мне теперь так много должен, что не рассчитаешься за десять жизней!
— Дорогая, ты же богиня! Величайшая богиня, а не ростовщик! Будь благородной, не надо вот этого, всякого мелочного о долгах, счетах и прочей бухгалтерии, — я взял ее руку, притянул к себе, потом обнял, а она с какой-то не совсем доброй усмешкой заглянула мне в глаза. Наверное, это то редкое состояние отношений, когда стоит сделать шаг в одну сторону и появляется риск стать любовниками, в другую — врагами. Так могло бы быть с обычной женщиной, но не с Герой. С ней, даже если сделать десяток шагов ей навстречу, то неизвестно, кем ты станешь для нее на следующем шаге. — Ты божественна. Ты прекрасна, — прошептал я. Супруга Перуна сейчас на самом деле меня дразнила, к ней тянуло будто могучим магнитом. Я с вожделением прижал ее к себе и добавил: — Счастливец Майкл. Признайся, он был счастливцем. Да? Знаешь, как мне хочется тебя дрыгнуть? Клянусь, очень-очень хочется!