Первый рассказ «Перед концом», несет семантически прозрачный смысл в самом своем названии. Его действие разворачивается сразу после победы большевиков. Несмотря на то что в рассказе персонажей хватило бы на роман, фамилия предоставлена автором только одному из них — поручику Глушкевичу; остальные носят клички. Поручик арестован ЧК на железнодорожной станции: он привлек внимание молодчиков карательных органов своей выправкой и внешностью независимого человека. «Вычислив» его происхождение, чекисты бросают Глушкевича в тесную, темную, переполненную арестантами камеру. Встречен он грубым окриком свое по всем признакам — мелкого бандита. Поручик, слушая разговор сокамерников, постепенно разбирается в обстоятельствах ареста и в ситуациях каждого из своих соседей. Все они сильно отличаются друг от друга и происхождением, и мировоззрением. Мелкий бандит, которого он окрестил «Блатной», в момент появления Глушкевича ссорится с членом партии социалистических революционеров. Его поручик стал про себя называть «Эсер». Эсер, явно принадлежащий к террористической фракции своей партии, то есть левый эсер, характеризуется шепелявым голосом, а также смесью страха и уважения к большевикам. Несмотря на зависть к ним, выхватившим победу у его партии, он, в общем, согласен с их действиями и политикой.
Следующего сокамерника Глушкевич любовно окрестил «Старец». Поручику хорошо знаком этот тип людей, до революции составлявших прослойку либеральной интеллигенции. Большинство из них были земскими врачами, учителями, инженерами, техниками и почтовыми работниками. Последний человек в камере, которого поручик вначале не заметил, получает от него кличку «Молчун». Поначалу Молчун не вызывает у него симпатии, поручик предпочитает ему даже Блатного. Однако сразу после того, как узнает причину его ареста, поручик полностью меняет свое отношение к Молчуну. Молчун, старый солдат, в свое время принесший клятву верности царю и отечеству, воспротивился большевистским активистам, глумившимся над портретом царя, который они снимали со стены. В завязавшейся драке он убил одного из них.
Появление Глушкевича в камере прервало на время разговор сокамерников, но он сразу же возобновился, как только тот занял свое место, и продолжался уже почти без перерыва:
Поручик прислушивался к их невеселому разговору и понял, что его соседей тревожит та же забота о собственной жизни, что досаждает и ему. Конечно, это естественно, что еще может волновать людей в этом чекистском склепе. И надежда на жизнь у них такая же хлипкая, как и у него самого[303].
Чувство общей судьбы объединяет разношерстную группу сокамерников, и их вынужденное сожительство рождает заговор: при первой возможности устроить групповой побег. План очень прост: как только охрана появится в камере, обезоружить ее и постараться убежать. Глушкевич, сомневающийся в успехе предприятия, присоединяется к заговорщикам из человеческого сочувствия, не желая лишать их хоть малой, но все же надежды на жизнь. Его выбирают главным исполнителем этого зыбкого плана, которому не суждено осуществиться. Когда охрана наконец входит в камеру, внеся туда полведра перловой каши, Блатной и Эсер начинают жадно, словно голодные животные, лакать еду из ведра, помогая себе пальцами (ложек охрана не выдала). Вскоре стеснительно присоединился к ним и Старец. Молчун и Глушкевич не ответили на приглашение сокамерников и остались на своих местах. После еды Блатной, Эсер и Старец продолжили разговор. Блатной и Эсер сошлись на мнении, что коль скоро чекисты их накормили, то уж наверняка не убьют, поэтому стоит ли рисковать? Старец прервал их, упрекнув в предательстве. Он сказал, что одного из них — Глушкевича — убьют наверняка, если они откажутся от своего плана. В ответ Блатной, повернув все на 180 градусов, заявил, что он не собирается умирать из-за офицера, а Эсер ему охотно поддакивает, Молчун неожиданно выкрикивает: «Скоты!» — и опять умолкает. Когда Блатной обращается к Глушкевичу за поддержкой, тот не верит своим ушам. Люди, которые вовлекли его в заговор — в значительной степени против его воли, — сейчас отнимают у него и у самих себя право и надежду на свободу. Сначала он не отзывается, но, увидев, что его молчание вызывает злобу у Блатного, поручик, на удивление самому себе, отвечает с неожиданной резкостью: