ЗГ: Да, это невероятно болезненная тема.
ВБ: Помню одного жителя нашего села, Демьяна Азевича, ветерана и инвалида Первой мировой войны. Он был редким для нашей деревни умельцем: чинил любые часы. Демьян носил очки с самыми толстыми стеклами, которые я когда-либо видел, но, несмотря на это, — руки у него были золотые. Его «мастерская» располагалась прямо на подоконнике его маленькой хаты.
ЗГ: На подоконнике? Чтобы светлее было?
ВБ: Ну да. Люди со всей округи несли ему старые будильники и часы — и всегда были довольны его работой. Конечно, тогда наручные часы были редкостью, все больше носили карманные, дореволюционные, царского времени. Демьян был настоящий мастер своего дела: он мог заменить все, даже стекло в старинных часах — вырезал его из выпуклой стороны лампы или бутылки. Я был даже в некотором роде «партнером» в его «бизнесе», потому что нередко носил ему учительские часы в ремонт. Учителя платили ему рубль за починку, а он всегда давал мне, своему «агенту», десять копеек. Наше «партнерство» продолжалось несколько лет, пока его не забрали однажды ночью, и он исчез навсегда, как и многие другие.
ЗГ: У него была семья?
ВБ: Сын его служил на Дальнем Востоке, когда отца арестовали. Позже, в войну, он стал известным партизаном. Конечно, он тоже получил эти злосчастные шестьдесят рублей компенсации…
Чувствуется в Быкове новеллист, мастер короткого рассказа, не правда ли? И вот мы подошли к году, который сыграл важнейшую роль в жизни писателя. Этот учебный год — 1939/40 — отмечен в биографии Быкова как единственный, когда он получил формальные гуманитарные знания под руководством профессиональных педагогов. Здесь уже было упомянуто, что знаменитый земляк Быкова, Марк Шагал, тоже учился основам художественного мастерства в Витебске, а после революции 1917 года в этом же училище, которое преобразовал с товарищами по мастерству, преподавал несколько лет и сам[34]. Правда, мы не останавливались подробно на первом педагоге Шагала, друге Репина и основателе художественной школы Витебска Иегуде Пене, у которого М. Шагал учился с 1900 по 1905 год. Из следующего отрывка вы увидите, что Быкову имя Пена было хорошо знакомо. Много позже, уже будучи известным писателем, Быков мужественно встал на защиту Марка Шагала и других художников, рожденных в Беларуси, в то время, когда белорусские идеологи и власть имущие пытались «разоблачать» Шагала перед народом. Но о своей роли в «возвращении» Шагала, как и об учебе в Витебском художественном училище, Быков говорил очень сдержанно и скромно, — похоже, искренне не понимая, что без его личного авторитета команда достойных людей, которую он возглавлял, возможно, и не справилась бы со своей сложной задачей.
ЗГ: Почему вы решили поступать в художественное училище?
ВБ: Когда я еще учился в школе, у нас был пионервожатый, Виктор Кондрацкий. Он проработал у нас год или два, а затем поступил в Витебское художественное училище. В то время это было одно из самых известных учебных заведений, и не только в Беларуси. Когда я позже уже сдавал вступительные экзамены, то узнал, что парни и девушки, поступающие вместе со мной, приехали со всего Советского Союза. Были ребята из Смоленска, из Грузии даже, но в основном — из России.
ЗГ: А они уже знали имена своих будущих педагогов? Значило ли для них что-нибудь имя Пена[35] или других преподавателей?
ВБ: Безусловно. Большинство из них слышали о Пене и его коллегах. Но в то время, когда я поступал, Пена уже не стало. Хотя память о нем в Витебске еще долго жила. Пен снимал квартиру в доме на улице Гоголя, на втором этаже. Жил он там вплоть до 1937-го, года убийства. Когда я приехал в Витебск, а это было двумя годами позже, его крошечная квартирка уже была превращена в музей. Картины художника были повсюду в этом маленьком жилище: в коридоре, на стенах лестничного пролета, и, конечно же, они занимали все свободное пространство маленьких комнат. Даже сегодня я помню, где какая из картин висела. Марк Шагал, который был учеником Пена, реорганизовал и обновил наше училище сразу же после революции, Как раз до революции и сразу после нее в нашем училище работало много известных художников.
ЗГ: Малевич, например[36].
ВБ: Да, Малевич. Добужинский[37].
ЗГ: Добужинский??? Я думала, он жил в Петрограде…
34
Марк Шагал (1887–1985) — художник, в котором проявились и породнились корни столь непохожих культур — хасидской и белорусской, — продолжил образование, полученное в мастерской у Пена, сначала в Петербурге, а затем в Париже (где подружился с двумя другими столпами художественного авангарда, Хаимом Супиным (1894–1944) и Амедео Модильяни (1884–1920)). Шагал вернулся в свой любимый Витебск в 1914-м, где работал художником и педагогом до 1920 года. После революции художника назначают уполномоченным комиссаром по делам искусств Витебской губернии. В 1923 году (после Петербурга и Москвы) он окончательно переехал в Париж, получив там мировое признание вскоре после выхода его иллюстраций к «Мертвым душам» Гоголя, «Басням» Лафонтена и Библии. В течение всей своей долгой и плодотворной жизни М. Шагал платил дань памяти родным местам, людям того района, с которыми вырос, и, конечно, своему любимому учителю — Пену.
35
Живописец и педагог Иегуда Пен (Юдл Пэн; 1854–1937) — выпускник Петербургской академии художеств. Как и В. Серов, он был учеником студии П. Чистякова. Приехав в Витебск после окончания академии, Пен сразу открыл там первую в Беларуси школу рисования и живописи (1897–1918) — некоторое время единственное еврейское художественное учебное заведение империи, в котором получили профессиональные художественные навыки несколько сотен (преимущественно еврейских) юношей и девушек, в том числе юные Марк Шагал, Соломон Юдовин, Осип Цадкин, Эль Лисицкий, Илья Мазель, Ефим Минин, Оскар Мещанинов и др. Витебский художественный музей современного искусства был основан на коллекции, составленной учениками Пена. В начальную коллекцию кроме произведений указанных авторов входили работы Натана Альтмана, Давида Бурлюка, Петра Кончаловского и мн. др. После 1918 года, когда Шагал перенял руководство школой у своего учителя, привнеся в нее новое художественное и социальное видение, это учебное заведение стало всесоюзным и многонациональным. Шагаловская колористическая школа и методика «Нового революционного образа» (1917–1920) была вытеснена Малевичем и его школой супрематизма. Малевич также основал в Витебске издательство книг по искусству, которое позже перевел в Ленинград. Конец этой эры наступил с убийством И. Пена, организованным НКВД в 1937 году. Тысячи белорусов, русских, евреев, поляков и татар пришли проводить в последний путь любимого учителя города. В 1939-м, отвечая на просьбы жителей, был открыт дом-музей Пена в его бывшей квартире.
36
Каземир Северинович Малевич (1878–1935) — последователь фовизма, основатель супрематизма (от лат.
37
Мстислав Валерьянович Добужинский (1875–1957) — юрист, известный художник-символист и активный член «Мира искусства»; он переехал в Литву в 1925-м, а в 1939-м, через Великобританию, эмигрировал в Соединенные Штаты Америки.