Большое подспорье в конце концов оказало мне интервью, которое я взяла у Василя Владимировича во Франкфурте, за два года до его кончины. На основании его слов мне удалось кое-что, как мне кажется, лучше понять, уточнить и поправить в этой книге.
Я уже говорила, что Быков обладал мягким юмором, отличался добрым вниманием к собеседнику, но самое привлекательное в нем было — его редкий по звонкости и искренней радости смех, а также — открытая, светлая и понимающая улыбка, на которую невозможно не ответить. Знаю, что к серьезному анализу творчества Быкова эту улыбку, что называется, не пришьешь, — но лично мне она многое дала не только для понимания личности писателя, но и его творческого и гражданского пути.
Вообще-то, о творчестве Быкова написано уже немало, особенно на славянских языках. А вот по-английски — совсем немного. Небольшие переводы, статьи и публикации — Н. Афанасьева, Т. Бэрда, Д. Брауна, М. Фрейдберга, А. Макмиллина, М. Мозура, К. Стейнберга, Н. Шнейдмана, М. Слонима и некоторых других исследователей — освещают только отдельные стороны творческого наследия писателя. Ценным дополнением в ряду этих публикаций стал раздел о Быкове в книге Арнольда Макмиллина (1999) о белорусской литературе[9]. Однако вопиющее несоответствие между качеством произведений Быкова и скромным количеством критических работ на английском языке о его творчестве остается. Почему? Думаю, в первую очередь это связано со сложностями переводов его прозы на английский язык. Ведь из всех знатоков творчества Быкова («рядовых» англо-белорусских читателей я оставляю за скобками), насколько мне известно, только Бэрд и Макмиллин читают Быкова в подлиннике. Один из них высказал свое компетентное мнение: «Нередко переводчики неточно понимали и слабо передавали тонкую литературную технику произведения и глубокий психологизм писателя. Убирая из текста специфические белорусские элементы, они обедняли и упрощали на свой лад произведения Быкова, смягчая тем самым остроту его реализма»[10]. На белорусском и особенно на русском языке о Быкове написано больше, серьезнее и значительней. Д. Бугаев, И. Дедков, Л. Лазарев и А. Шагалов посвятили В. Быкову свои монографии, на которые я часто опиралась в работе над этой книгой. Один из лучших советских критиков Алесь Адамович оставил серьезное интервью с Быковым и множество превосходных аналитических статей.
Пожалуй, здесь следует сказать несколько слов о структуре этой книги. Первые две главы — преимущественно биографические; в главах с третьей по седьмую я рассматриваю и анализирую работы Быкова, представленные в его шеститомном издании[11]; восьмая глава посвящена исследованию поздних работ писателя, в которых Быков, используя язык аллегорических притч, продолжает свою непримиримую и бескомпромиссную борьбу против насилия над человеческой личностью, художественно исследует многоликость добра и зла, утверждает естественность и законность права выбора каждого индивидуума при любых обстоятельствах; девятая глава предлагает читателю интервью 2001 года, которое, как мне кажется, явилось для писателя одним из толчков взяться за мемуарную прозу — Доўгая дарога да дому, 2003[12] (Долгая дорога домой, 2005)[13].
На одной из фотографий, которые приведены в книге, запечатлены Быков и Солженицын. В фотографию стоит вглядеться. Удивительно схожее выражение лица у того и у другого — редкое сочетание пытливости и неколебимости воли[14]. Но у Быкова отчетливо видна черта, которая не очевидна у Солженицына. Эта же черта — сочувствие — явственно видна у другого, более близкого Василю Владимировичу собрата по перу, — Вацлава Гавела. Конечно, что-то можно списать на фотографическую технику, освещение, ракурс, настроение фотографируемых, да и самого фотографа. Но! При всем том — это же Гавел предложил гонимому Быкову убежище в Чехии. И Быков это предложение принял. Хотя таких предложений было много — фактически он мог бы уехать в любую точку земного шара, включая Канаду, Соединенные Штаты, Италию и т. п. Но там, в этих странах, через два-три года Быков должен был сделать выбор — отказаться от белорусского гражданства и принять гражданство приглашающей стороны[15]. И Вацлав Гавел, бывший диссидент и писатель, прекрасно понял, что Быков такой вариант даже и не рассматривает.
9
Помимо бесчисленных статей на темы белорусской и русской литературной культуры, перу профессора Арнольда Макмиллина принадлежат фундаментальные монографии, среди которых отметим следующие, относящиеся к белорусской литературе.
10
Помимо бесчисленных статей на темы белорусской и русской литературной культуры, перу профессора Арнольда Макмиллина принадлежат фундаментальные монографии, среди которых отметим следующие, относящиеся к белорусской литературе.
11
Помимо бесчисленных статей на темы белорусской и русской литературной культуры, перу профессора Арнольда Макмиллина принадлежат фундаментальные монографии, среди которых отметим следующие, относящиеся к белорусской литературе.
14
Григорий Свирский отмечает сходство и разницу характеров Быкова и Солженицына, отдавая предпочтение Быкову, в своей книге «История советской послевоенной литературы» (Анн Арбор: Ардис, 1981).
15
В настоящий момент белорусы имеют право на двойное гражданство. В то время, когда Быков выехал за границу, этого еще не было. Быковы, однако, не приняли бы другого гражданства по принципиальным соображениям.