Чапаевцы клянутся взять Самару.
Принятые полки были объединены в бригаду, командиром которой назначался Ф. К. Потапов, член Коммунистической партии с октября 1917 года, бывший подпрапорщик старой армии и активный участник походов на Уральск. Штаб дивизии, находившийся в Корнеевке, 25 сентября переместился в бывшее имение Зейферта, ближе к действующим частям[328]. 27 сентября Василий Иванович обратился к врид командарма с просьбой ускорить передачу 4-го Николаевского полка[329]. Сосредоточивая части, предназначенные для Николаевской дивизии, и проводя одновременно мобилизацию, Чапаев 28 сентября приказал 4-му Николаевскому полку выйти из состава Самарской дивизии и следовать в Карловку.
Ядру формируемого 2-го кавалерийского полка имени Гарибальди во главе с Никоном Коноплевым приказывалось выступить в села Клинцовка, Любицкое, Рахмановка, Аннин Верх, Грачев Куст и Смоленка для мобилизации людей, лошадей и подвод. Добровольцев требовалось направлять в штаб дивизии, а мобилизованных сопроводить под командой помощника начальника штаба Ивана Долгушева в Николаевск[330]. Но начальник Самарской дивизии, вопреки решению врид командарма и своему собственному приказу, 4-й Николаевский полк в Николаевскую дивизию не передал, а приказал 28 сентября выступить из Бартеневки через Николаевку в Боровское, откуда установить связь с 1-м Николаевским кавалерийским полком[331].
Из принятых в Николаевскую дивизию полков Пензенский имел всего 1140 человек, 32 пулемета и 4 орудия. Балашовский оставался малочисленным со времени его формирования и состоял из 5 неполных рот — имел 658 человек, 8 пулеметов и 3 орудия[332]. Штаб IV армии и Николаевский военкомат пополнений не давали. Чапаев вынужден был сам вербовать добровольцев, мобилизовать людей, лошадей и подводы, чтобы создать 6-ю роту и иметь Балашовский полк хотя бы 2-батальонного состава, что вскоре и было сделано. Вновь формируемый 2-й кавалерийский полк к концу сентября имел всего 100 человек без пулеметов и орудий. Вся Николаевская дивизия к тому времени имела около 2000 человек, 40 пулеметов и 7 орудий. Вместо обещанной при назначении всесторонней помощи, Чапаев встречал теперь препятствия не только в большом, но и в малом. Например, по просьбе Василия Ивановича Захаров отдал приказ № 45 от 23 сентября об откомандировании к нему делопроизводителя 1-й бригады Федора Андреевича Хренова и начальника связи той же бригады Петра Семеновича Исаева[333]. Считая вопрос решенным, Чапаев назначил их на должность, но начдив Захаров приказом № 48 от 27 сентября свой прежний приказ отменил и только спустя много времени Василию Ивановичу удалось добиться их перевода.
30 сентября Чапаев получил боевой приказ командарма. На пакете и в тексте приказа № 422 от 30 сентября 1918 года адресовалось: «Начальнику партизанского отряда тов. Чапаеву». Таким образом Василий Иванович узнал, что 8 дней назад он был назначен начальником такой дивизии, которую оставили маломощной бригадой в составе двух неукомплектованных полков, а теперь командарм официально именовал ее «партизанским отрядом».
В полученном Чапаевым приказе № 422 говорилось, что, в связи с переходом в наступление на Самарском и Уральском направлениях, отряду следует выступить на Кузебаево, Ишимбаево, долину реки Таловки. Для поддержания связи с частями, действующими к югу и северу, приказывалось иметь ядро отряда с 3 по 4 октября — в Кузебаево, с 5 по 7 октября — в районе Ишимбаево. Отряду ставилась задача к 12 октября перерезать степные дороги на север от Уральска в районе хуторов Наганский, Новоозерный[334]. Какие и где находились части, действовавшие к югу и северу, с которыми предстояло держать связь, в приказе не указывалось. Связи с ними Чапаев не имел и не располагал силами и средствами для того, чтобы ее установить.
Назначение такой «связи» было неопределенно и вряд ли понятно самому командарму и его штабу, над которыми довлела прежняя тенденция иметь, а вернее, обозначать линию фронта, разбрасывая войска. Так делалось и теперь, вместо того чтобы, сосредоточив силы на Самарском и Уральском направлениях, вести решительное наступление, сковать на каждом из них силы противника и лишить его возможности маневра ими с одного направления на другое, если имелась такая опасность. В данной же обстановке опасности такой не было. После того как войска, освободившие Казань и Симбирск, пошли на Самару с севера, а другая группа войск стала подходить к ней из освобожденной Сызрани и с юга, из Самары началось бегство на Бугуруслан и Бузулук. Самарским «правителям» было не до Уральска, а казаки не могли им оказывать помощь, имея перед собой нацеленную на них Уральскую дивизию. Следовательно, перехватывать 300-километровую рокадную дорогу Уральск — Самара, а затем немногим меньшую дорогу Уральск — Бузулук не имело смысла. Они, эти дороги, для противника не имели значения, и там его не было.