Такое не забывается. Понятно, что для того, чтобы встретиться с П. А. Вяземским, П. И. Шаликову нужны были уверения их общего друга В. Л. Пушкина в том, что его гонитель «не знает злобы». Что же касается Н. А. Полевого, от которого может, как предполагал Василий Львович, убежать его «любезный кум», то в данном случае нужно вспомнить о конкуренции и взаимных нападках издателя «Московского телеграфа» Н. А. Полевого и издателя «Дамского журнала» П. И. Шаликова. При этом заметим, что В. Л. Пушкин принимает в своем доме критика Н. М. Карамзина — разность литературных позиций с Полевым не мешала общему застолью. Гостеприимный хозяин готов был всех примирить. Он уверен в том, что это осуществимо: «В моем дому все будет ладно».
Среди гостей В. Л. Пушкина — адъютант главнокомандующего 2-й армией П. X. Витгенштейна Александр Алексеевич Муханов, семейство Ушаковых — Николай Васильевич, чиновник комиссии для строений, статский советник, его жена Софья Андреевна, их дочери Екатерина и Елизавета, князь Александр Иванович Долгоруков, сын писателя И. М. Долгорукова, сам писатель, поэт Михаил Николаевич Макаров…
Когда Василий Львович долго не виделся с друзьями, он тосковал, и друзья старались его утешить. В 1828 году он получил коллективное послание в стихах от друзей из Петербурга:
Первый стих принадлежал П. И. Вяземскому, второй, четвертый и седьмой — В. А. Жуковскому, третий — А. С. Пушкину, пятый — С. П. Жихареву. Не исключено, что последний, восьмой стих написал А. С. Грибоедов[631]. Имя А. С. Грибоедова встречается в письмах В. Л. Пушкина. Пройдет около года, и 21 марта 1829 года Василий Львович сообщит П. А. Вяземскому:
«В Тегеране случилось ужасное происшествие. Люди нашего посланника А. С. Грибоедова поссорились с персиянами, сии азиятцы так ожесточились, что ворвались в дом и умертвили Грибоедова, Аделунга и всю свиту. Один молодой человек Мальцов, брат Нечаевой, скрывшись во дворце у хана, избавился от смерти. Персидское правительство не имело участия в сем деле. Хан надел траур по Грибоедове, но от этого не легче.
Его нет и заменить его будет трудно. Полученное о сем известие, к сожалению, достоверно»[632].
4 апреля 1829 года В. Л. Пушкин писал П. А. Вяземскому:
«На этих днях был у меня Мицкевич, мы говорили о тебе и сожалели, что ты не с нами. Он отправляется в Дрезден, а оттуда в Италию или, может статься, в Париж, смотря по обстоятельствам» (276).
Да, и великий польский поэт Адам Мицкевич бывал в доме на Старой Басманной. Да и как же не бывать ему у Василия Львовича, если он, высланный из Польши в Россию, оказавшись в Москве, подружился с племянником В. Л. Пушкина А. С. Пушкиным и П. А. Вяземским. П. А. Вяземский и И. И. Дмитриев переводили его «Крымские сонеты», изданные в Москве. Судя по приведенному письму, знакомство А. Мицкевича и В. Л. Пушкина было довольно близким: польский поэт делился с Василием Львовичем своими планами незадолго до отъезда 15 мая 1829 года за границу.
Накануне отъезда за границу побывал у В. Л. Пушкина и Сергей Дмитриевич Полторацкий. Четверть века спустя он вспоминал об этом так:
«В мае месяце 1830 года, перед выездом моим из Москвы в путешествие за границу, виделся я в последний раз с Василием Львовичем Пушкиным в доме его на Басманной… На этом вечере были оба братья Полевые, издатели „Московского телеграфа“ (1825–1834), и многие другие русские литераторы. Находясь в обыкновенном своем веселом расположении духа, Пушкин рассмешил нас всех следующею просьбою, с которою обратился ко мне: „Милый мой, ты, вероятно, будешь в Берлине, Лейпциге, Париже; там есть русские типографии; потешь меня, пожалуйста; напечатай моего ‘Опасного соседа’, лучшее и удачнейшее из моих стихотворений. Оно известно в России только в рукописи, и жаль, если пропадет и не дойдет до потомства. Вот тебе исправный список; тисни его и тем порадуй меня“.
631
См.: Михайлова Н. И. Вокруг одной пушкинской строки // Октябрь. 1993. № 6. С. 184–186.
632
Цит. по: Благой Д. Д. Пушкин в неизданной переписке современников // Литературное наследство. Т. 58. М., 1952. С. 89.