Вот и Анастасия об этом же в первую брачную ночь сказала. Хоть и обидно было Борису слушать это, а согласился.
С утра боярин Черед отправился на дальнюю вырубку, где артель, наряженная боярином Морозовым, лес заготавливала для Кремника.
Издалека послышались удары топоров, треск и грохот падающего дерева.
Выбрался Черед с дворовыми на полянку, мужики уже сучья обрубали. Глухо стучали топоры, въедаясь в дерево. Бригадир, оголенный по пояс, хрипло распоряжался.
Заметив слезавшего с коня боярина, подошел неторопко. Черед промолвил:
– Князь Борис говорил, ты мастеровых загонял?
– То с какой стороны глядеть, – почесал бороду бригадир. – А вот коли бы с моей, то мы за третий десяток дерев валим.
Тут мужик с волокушей подъехал и вскоре потащил бревно к штабелю.
– А когда, Осип, ты бревна в Кремник перетаскивать намерился?
– Неделю-другую, и переволочим.
– Хм. А управишься?
– Нам, боярин Дмитрий Никитич, ответ нести. Ведь мы за угловую стрельницу в ответе.
– Ну коли так, и я спокоен. Поеду на другие делянки…
К обеду воротился боярин в Тверь, однако домой не поехал, долго ходил по Кремнику, к работе мастеровых приглядывался, мастерством плотницким любовался. Без скоб вязали сруб, в бревенчатые проемы землю сыпали, хворост укладывали.
Мастер Еремей, вогнав топор в бревно, прокричал весело:
– На века ставим, боярин! Таку стену никакой таран не прошибет.
– Коли бы так, – кивнул Черед. – На Бога уповать будем, Еремей…
А дома за трапезой жене Акулине похвалялся:
– Порадовали, порадовали меня мастеровые, мамушка, что на делянке, что в Кремнике. К работе охочи тверичи, любо глядеть.
Разговор был долгий – начался еще засветло, закончился при вторых свечах.
Пожаловались гости торговые, на пути к Нижнему Новгороду на их корабль напали казанцы. Много товара забрали, а кто сопротивлялся, убили.
Гости торговые защиты просили.
Князь Борис Александрович с боярином Семеном, верным дворецким, и с князем Михаилом Дмитриевичем Холмским совет держали.
Говорил Борис Александрович:
– Коли мы на эту дерзость не ответим, то казанцы нам дорогу перекроют.
– Истино так, – согласился дворецкий. – Но как наказать их, Казань нам не осилить.
– Разбойный народ, – промолвил Холмский. – От ордынского семени пошли. Потворствовать нельзя, корабли слать надобно.
– Оно-то так, – кивнул боярин Семен, – да тут одним-двумя кораблями не отделаешься. Тут флот надобен, а где он у нас?
– Казанская орда в силе, на нее не одним удельным княжеством идти надобно, – сказал Холмский и посмотрел на князя. Борис Александрович согласно кивнул.
– Казань в одиночку не одолеешь, а Москве не до Твери, у Москвы свои заботы.
– Каков совет твой, княже? – спросил дворецкий.
– Мыслю я, бояре, хоть и не одолеть нам Казани, но прогнать разбойников от Нижнего Новгорода нам под силу. Надобно нарядить корабли, ратников послать, людей охочих. Чтоб казанцы руку тверичей почуяли.
– Разумно, княже, хоть и не близок путь.
– А кого воеводой?
– Воеводой слать боярина Репнина.
Дворецкий закивал согласно.
– Репнин – воевода умелый. Да и хаживал на татар.
– Это ты, княже, верно на боярина Василия указал, – согласился Холмский. – Пусть готовит ратников и охочий люд.
– А в помощь ему нарядим боярина Кныша, – сказал Борис Александрович и поднялся, отпуская дворецкого и Холмского.
Из Твери по всей земле тверской поскакали гонцы великого князя Бориса звать охочих людей на Казань.
И шли из Торжка и Кашина, из сел и деревень шел народ, тянулся к пристани на Волге. Собирались в отряды ополченцы, выкрикивали своих атаманов. Ватажники приоружно, кто с мечом иль луком, топорами да вилами двузубцами, а все больше с дубинами.
Тут же по берегу шалаши и навесы ставили, на кострах еду немудреную варили, а иные по тверскому торжищу бродили.
С утра и допоздна гомон висел над Волгой.
А в стороне, чуть выше пристани, ровно гуси, покачивались на воде десятка полтора суденышек рыбацких, какими и поплывут охочие и ратники на Казань.
Накануне отплытия привезли обозами мешки кожаные с сухарями и крупами, ящики с салом вепря и бочонки с солониной, рыбу сухую, вяленую.
Великий князь Борис велел воеводе, боярину Кнышу взять под свою руку ополченцев, а главным воеводой поставил боярина Репнина.
По зыбким сходням перетащили на суденышки грузы, распределили гридней и ополченцев, кому на каком судне плыть.
Ждали своего часа…
И он настал. Заиграли трубы, ударили барабаны. На головное судно пронесли стяг дружины и святую хоругвь.