Известие о рождении Василия летописец облёк традиционной фразой, помещённой в конце годовой статьи 6879 (1371) года: «Тое же зимы месяца декабря 30 родися великому князю Дмитрию Ивановичю сын Василей» (35, 187). Имя Василий (по-гречески «царственный») было очень распространено среди русских князей той эпохи. Оно ставило носителя в один ряд с Владимиром (Василием) Святым, крестителем Руси, и Владимиром (Василием) Мономахом, героем Киевской Руси. Но кроме исторических аллюзий была и прямая подсказка для имянаречения: согласно церковному календарю-месяцеслову, 1 января вспоминали одного из Отцов Церкви — Василия Великого, создателя общежительного монастырского устава.
О детских впечатлениях князя-дитя, а позднее князя-отрока можно только догадываться. Что видел Василий из окошка своего московского терема? Что слышал из тревожных разговоров родителей и бояр? Вечные происки заклятого врага Москвы князя Михаила Тверского... Большая война с Тверью в 1375 году... Война с Ордой, затеянная великим князем Дмитрием Ивановичем в 1374-м... Рождение и смерть братьев и сестёр в московском дворце... Но самое увлекательное, самое волнующее детское воображение — чудеса в природе, чёрные пятна на солнце, небывалая засуха, когда горели леса и птицы падали замертво в удушливом тумане. А ещё всполошный колокольный звон и чудесные исцеления недужных у гроба московского чудотворца митрополита Петра...
Прошёл возраст княжеских постригов — три года. Этому древнему обычаю посажения на коня и срезанию пряди волос всё ещё следовали в некоторых княжеских семьях. Но Москва, столица русских митрополитов, опасливо сторонилась полуязыческого обряда.
Пришёл и другой важный возраст — семь лет. Но тут уже было не до торжеств. Летом 1377 года татары разгромили русских князей на реке Пьяне и сожгли Нижний Новгород. Беда приближалась к Москве.
«Татарове же одолевше Христианом, и сташа на костех, полон весь и грабёж оставиша ту, а сами поидоша к Новугороду к Нижнему изгоном без вести. Князю же Дмитрею Костянтиновичю не бысть силы стати противу их на бои, но побежа в Суждаль, а люди горожане новогородстии разбежашася в судех по Волзе к Городцу. Татарове же приидоша к Новугороду к Нижнему месяца августа в 5 день <...> останочных людей и горожан избиша, а град весь и церкви и монастыри пожгоша; изгорело церквей в граде 32. Отьидоша же погании от града в пятницу иноплеменници, волости Новогородстии воюючи, а сёла жгучи, и множество людей посекоша, а жёны и дети и девици в полон без числа поведоша» (29, 119).
Дуумвират Дмитрия Суздальского и Дмитрия Московского дал трещину. Проснулся давний страх перед Ордой. Но великий князь Дмитрий Иванович, не дождавшись помощи тестя, разбил степняков на реке Воже, между Коломной и Рязанью. Многие увидели здесь Божий промысел: победа пришла незадолго до праздника Успения Божией Матери, 12 августа 1378 года.
«Того же лета ординскии князь, поганый Мамаи събрав воя многы, и посла Бегича ратью на князя великаго Дмитрея Ивановичя и на всю землю Русскую. Се же слышав князь великии Дмитрей Ивановичь, събрав воя многы и поиде противу их в силе тяжце, и переехав за Оку, вниде в землю Рязаньскую. И сретошася с татары у реки у Вожи» (29, 126-127).
Победа на Воже воодушевляла. Но самое страшное было впереди. Чёрной тучей поднялась Степь и пошла на Русь жарким летом 1380 года.
«Того же лета безбожный и злочестивыи ордынскыи поганый Мамаи, събрав рати многы и всю землю Половецкую и Татарскую, и рати понаимовав, фрязы и черкасы и ясы, и с всеми поиде на великаго князя Дмитрия Ивановичя и на всю землю Русскую» (29, 129).
Летописи и сказания не сообщают, где была семья великого князя Дмитрия Ивановича во время Куликовской битвы. Но едва ли он оставил их в Москве. Опасность была слишком близка... А если неудача? Тогда лавина Мамаевой конницы за два дня домчит до Москвы и опустошит всю Московскую землю...
Лучшим убежищем для княжеской семьи была Кострома. Этот город входил в состав великого княжения Владимирского. Там сидели московские наместники. Но главное — из Костромы можно было уйти вверх по реке Костроме на Сухону, в глухие вологодские леса, куда не любили заходить степные всадники. В Кострому два года спустя Дмитрий Иванович уйдёт от Тохтамыша. Сюда же, вероятно, отправил он свою семью и во время войны с Мамаем.