Так и не дождались девочки, чтобы накапало до первого пояска. Однако будет чем угостить завтра.
Утром, едва Василинка подхватилась, мама поздравила ее и повела на кухню. На большой сковороде доходил праздничный "пирог" - черная, как уголь, лепешка. Василинка от радости запрыгала на одной ноге.
Вскоре начали собираться и ее подружки. Первой пришла Тася. Поздравив Василинку, она подала ей небольшой пакетик, завернутый в блестящую серебристую бумагу. Там было несколько цветных открыток. Катя принесла большой букет душистой черемухи.
- Откуда это у тебя? - спросила Василинка.
- Сходила на ту сторону Двины и наломала.
- И ты не побоялась идти через мост?
- Нет, нисколечко. Я всегда по нему хожу.
Митька ерзал на стуле, никак не мог дождаться угощения. Наконец мама поставила на стол "пирог" в сковороде. Он точно прирос ко дну. Мама попыталась порезать пирог на куски, подцепить ножом, но ничего не выходило, и она разложила его на тарелочки ложкой, словно кашу. Все попробовали и похвалили: "Какой вкусный!"
А потом дети декламировали стихи, пели. Вместе со всеми пел и Митька:
Как на Васины именины
Испекли мы каравай,
Вот такой вышины,
Вот такой ширины...
МОСТ
Большой букет черемухи, Катин подарок, понемногу осыпался. Маленькие белые лепестки запорошили скатерть. Василинке стало грустно. Она представила себе, как Катя пробиралась по Смоленскому железнодорожному мосту на ту сторону Двины. Пешеходам ходить через мост запрещалось. А Кате разрешили: ее мать была сторожихой. И будка (так назывался домик, в котором жила Катина семья) стояла у самого моста.
Василинка уже не раз бывала у Кати. Она любила стоять на крутом берегу и глядеть на широкую полноводную реку. Неостановимо было ее могучее течение, и это постоянное движение притягивало Василинку. Невольно вспомнился вопрос учителя: "Какие предметы называются одушевленными?" - и ее ответ:
- Река!
- Почему ты так думаешь?
- Потому что она течет, - выпалила Василинка.
У моста глубокие ямы. Там всегда бурлит вода. Любопытно только, почему же не тонут пароходы и баржи? "Вот если б стать капитаном и провести под мостом судно!" - думает Василинка. А еще ей хочется поплыть на плоту далеко-далеко, до самого моря. А какое оно, море? Отец рассказывал, но это совсем не то, вот бы увидеть своими глазами! Но все это мечты. Тут даже чтобы побывать на том берегу Двины, и то надо спросить разрешения у Катиной мамы. Только вряд ли она позволит.
Наконец нашлась, как считала Василинка, неотложная и серьезная причина. Третий день мамы с Тоней нет дома. Пошли в деревню, чтобы хоть картошки достать. Потому что отцу нечего брать с собой. Кадушка капусты, которую заквасили с осени, давно пуста. А то, бывало, мама насечет капусты и положит в папин сундучок. Еще картофелин сырых и хлеба маленький кусочек. А если мама потолще краюшку отрежет, отец ни за что не возьмет.
- Не надо, не надо, оставь детям.
Все изменилось. Лишь неизменным оставался в семье обычай: уезжая, отец обязательно расправит рукой свои длинные русые усы и поцелует маму, а если дети не спят, то и их. Мама скажет ему на прощание: "Счастливого пути!", а детям будет говорить: "Отец вернется через двое или трое суток".
Сквозь окно на кухне видно, как прибывают поезда. Мама сидит у окна и ждет, а едва вдали заклубится белым паром паровоз, она позовет детей и скажет: "Смотрите, детки, поезд прибывает, скоро отец придет". И дети радуются, а иногда волнуются, потому что мама обещала рассказать отцу, кто не слушался или слишком баловался. Правда, она не спешила рассказывать отцу про их грехи, но все же тому, кто провинился, делалось неуютно.
Отец приходил черный-пречерный, весь перепачканный мазутом. Тут же на пороге сбрасывал с плеч сундучок, снимал грязную одежду. Мама уже вынимала из печи большой чугун с горячей водой и наливала в эмалированный таз, чтобы отец помылся. А потом ставила тарелку горячей еды. Отец спрашивал: "А вы ели?" И лишь убедившись, что все ели, брал ложку.
Сегодня отец вернется в полдень, а мамы нет дома. За хозяйку Василинка. Чем она накормит отца? Хоть и прекрасно знает, что ничего нет в доме, а все же выходит в кладовку, подымает крышку в кадушке, чиркает спичкой. Но там пусто, в ларе - тоже. Посветила - и вдруг увидела на полочке кость от окорока. Обрадовалась: теперь можно приготовить обед.
Правда, сама она еще никогда печь не топила. Найти бы горсточку крупы или муки, и было бы чудесное варево. Поискала в кухонном шкафчике - пусто. Что же делать?
"А не пойти ли на тот берег реки и нарвать щавеля?" - подумала Василинка. Катя хвалилась, что там наросло его - видимо-невидимо...
- Тетенька, миленькая, пустите на ту сторону!
- Не проси, девочка, не позволю. Опасно!
И Василинке ничего не остается, как сказать Катиной маме, что она хочет сварить папе щавелевый суп. И тетя Лобаниха подобрела. Разрешила. Только предупредила:
- Смотри же, будь осторожной. Ступай аккуратно со шпалы на шпалу. Вниз не гляди, а то закружится голова.
Конечно, она будет осторожной. Ей совсем не страшно, потому что впереди пойдет Катя.
Предупрежденная тетей Лобанихой, Василинка ступает со шпалы на шпалу. Шаги надо делать широкие, опереться не на что, отдохнуть нельзя. Катя идет себе и идет - ей что, не впервой. А Василинке нелегко. Словно свинцом, налились ноги. И так хочется глянуть вниз! Возле среднего быка, на котором держится мост, бурлит и крутит вода. Интересно! Василинка не утерпела глянула вниз. И вдруг у нее перед глазами завертелось большое черное пятно. Василинка хотела крикнуть, позвать на помощь. Может, с минуту она стояла, закрыв глаза. А под мостом бурлил, шумел, крутился черный омут. Собрав все силы, Василинка шагнула на другую шпалу, закачалась и едва устояла на ногах...
Сейчас, сидя у стола на табуретке и перебирая щавель, Василинка вспоминает свое опасное путешествие. И ощущает нечто новое, ранее ей неведомое - радость оттого, что победила страх.
Василинка никогда не складывала поленья в печи. Но раз надо - так надо! И она вспоминает, как мама сначала положит вдоль два полешка, а потом поперек, а потом снова вдоль - и так несколько раз. Так сделает и она, вот лишь обдерет с березового полена бересту, возьмет лучинки и затопит печь. А какой же чугунок поставить? Вот этот, кажется ей, слишком мал, и она берет побольше, чуть ли не с ведро. Бросает туда кость, ставит на шесток и наливает жестяной кружкой воду. Дрова весело потрескивают, можно поставить уже чугунок ближе к огню. Только его не сдвинешь с места. Тогда Василинка находит деревянный валик, берет в запечке длинный ухват, подкладывает под него валик и приподымает чугунок. Вода из него выплескивается, но пускай, ее хватит, не жалко.
Едва успевает Василинка забросить мелко нарезанный щавель в чугунок, как двери отворяет отец.
- Что ты тут делаешь? - прежде всего спрашивает отец.
- Обед тебе готовлю.
- Ах ты, моя дочушка! Ах ты, моя умница! - И отец, разгладив усы, целует в голову Василинку. - Спасибо тебе, дочушка, спасибо!
Обрадованная папиной похвалой, Василинка тут же решает ничего ему про мост не рассказывать...
КРЕМЕНЬ
После дождливых дней наконец прояснилось. Солнечный луч глянул сквозь окна в школу и лег Василинке на плечо. Ласкает и пригревает острое девчоночье плечо. Хочется выбежать на крыльцо. В их школьном дворе сейчас так хорошо!
Еще с осени в школьные субботники вдоль забора посадили кусты акации. Сейчас на них зазеленели нежные листочки. Где-то растет и ее, Василинки, куст. Когда выходят поливать саженцы, Василинка обязательно нальет побольше воды под "свой" куст. Делает она это незаметно, чтобы никто не увидел. Никита Максимович, учитель природоведения, все время повторяет: "Наши общие кусты, наши деревья, наши грядки, наши клумбы. Представляете, дети, как будет хорошо в нашем школьном дворе спустя несколько лет?"