Серафима выскочила из дома и, юрким колобком промчавшись по лестнице, подхватила меня под руку и потащила в дом.
— Сима, дерево называлось Жарояр? — спросила я, пока она поправляла мою пышную юбку.
— Чего? — выпучила свои глазищи сестра. — Какой Жарояр? Я и слово такое впервые слышу!
За окнами зашуршал гравий под колесами роскошного лимузина, а у меня на душе заскреблись кошки. Я поняла, что не хочу замуж. Точнее я сделаю все, чтобы не выйти замуж сегодня. Я не могу, мне надо разобраться в себе и вспомнить! Вспомнить что-то очень важное!
Кеша выбрался из автомобиля, я смотрела на него, и внутри ничего не шевельнулось. Вообще ничего! От утреннего настроения не осталось и следа, а назвать жениха любимым даже мысли не возникало. Ветер всколыхнул пепельные волосы и на меня посмотрели чёрные как уголь глаза Иннокентия, на долю секунды мне показалось, что чернота заполнила зрачки полностью, но это ощущение длилось лишь мгновение.
— Готова? — спросил отец, заглядывая в комнату. — Ты — красавица!
Отец подошел и крепко меня обнял, а я, схватив его за руку, быстро прошептала:
— Я не хочу.
Папа удивлённо посмотрел на меня, а потом на сестёр.
— Ты же утром говорила совсем другое, — растеряно сказал он.
— Я передумала, надо все перенести! — ответила я и опасливо выглянула в окно.
Кеша посмотрел на меня так, будто знает, что со мной происходит.
— Ты с ума сошла?
— Иванка, что за глупости?
Сёстры одновременно накинулись на меня с увещеваниями, но их испуганные возгласы лишь подлили масла в огонь. Я уже потянулась к короне на голове, мечтая поскорее от неё избавиться.
— Как наша невеста? — в комнату вошла Марьяна, в отличие от моих сестер, вместе с которыми она входила в число подружек невесты, сестра жениха была в сверкающем серебряном наряде. — Иванна, дорогая, я хотела обсудить один важный момент, и можно будет спускаться к жениху, — красавица ласково улыбнулась, но её бархатные глаза были такими холодными.
Отец обменялся со мной странным взглядом и встал, закрывая меня собой.
— Она передумала, — твердо сказал он, и мне стало так легко дышать, будто эти слова сняли с меня тяжелый груз.
Выглянув из-за папиного плеча, я наблюдала, как темнеет лицо Марьяны:
— Иванна, дорогая, нам всё же стоит кое-что обсудить, — настойчиво повторила она.
— Я не вижу смысла, — отозвалась я и сняла с головы венец. — Свадьбы не будет!
Марьяна ничем не выдала своего гнева, но когда она заговорила, у меня глаза на лоб полезли!
— Ты — неблагодарная самовлюбленная выскочка! Ты немедленно выйдешь из комнаты и отправишься на заключение брачного договора, иначе, я остановлю сердце твоей матери!
Марьяна быстро подошла к отцу, который был удивлён не меньше, чем я, и легко, будто тот ничего не весит, отбросила его к стене! Сёстры с визгом выбежали из комнаты, а я кинулась к папе, но была остановлена на полпути.
— Не зли меня, Иванна! Я итак достаточно терпела! Какого лешего ты вообще начала что-то вспоминать? — вопрос явно был риторическим. — Пойдём! Жених заждался! — прошипела она и, больно сжав моё плечо, потащила к окну. — Лови свою невесту! — крикнула она Кеше и, рывком подняв меня в воздух, выбросила в окно.
Со мной, конечно, всякое бывало, но в окно меня ещё никто не выкидывал! Я даже крикнуть не успела, а уже была в объятиях жениха.
— Она вспоминает! — сказала Марьяна, оказавшаяся поблизости.
И как только она это сделала? Тоже прыгнула в окно?
— Это невозможно! — удивлённо глядя на меня, ответил Кеша.
Марьяна села за руль лимузина, а Кощеев усадил меня на заднее сидение. Сопротивляться было бесполезно: у Кеши была такая же сильная хватка как у сестры.
— Кеша, что происходит? Я лишь хотела перенести свадьбу, но твоя ненормальная сестра кинула моего отца в стену, а меня выбросила в окно! Ей в психушку надо! — затараторила я, не понимая, что же только что произошло.
Иннокентий смерил меня оценивающим взглядом и вдруг ласково улыбнулся. От этой улыбки я немного расслабилась.
— Не волнуйся, это просто бури на Солнце! — сказал мой жених и поцеловал меня в губы.
Поцелуй был легким, но когда Кеша попытался его углубить, я вырвалась. Хорошие бури!
— Кеша, нам надо отодвинуть свадьбу. Я должна разобраться в себе, — пыталась я отстоять свою позицию.
Тем временем лимузин, лихо управляемый Марьяной, нёсся в неопределенном направлении. Точнее направление было неопределенным для меня, сестрица Иннокентия, судя по выражению лица, чётко знала, куда ей надо меня доставить.