– Променяешь друга на бабочку… ой, то есть, на лягушку, которой суждено прыгать всю жизнь и не факт, что места будут одиночные?
Доля секунды и Эл валяется на полу с подбитым глазом, где начинает наливаться синева, а над ним возвышается Костя, тяжело дыша. Если бы не знала, что любимый относится к магам, подумала бы, что он оборотень. Так свирепо сияют его глаза, а рот изогнут в опасном оскале, что… черт возьми! О, да, бабоньки! Это мой мужчина!
Подобрав слюнки и стерев влюбленный взгляд с лица, посмотрела на спокойно стоявших охранников, которым было плевать, что на их босса покусились. Хм, они точно этому льву подчиняются, а не тому Атта!?
Раздались хлопки. Громкие и нарастающие.
Недоуменно уставилась на двоих нелюдей и зашедшего Атта, посмотрела на такого же опешевшиго Костю и перевела взгляд на больного льва, что, радостно скалясь и валяясь в позе морской звезды, хлопал громче всех.
Вот э фаг? Кхм, простите! Случайно вырвалось.
– Что за хрень? – Задал вопрос любимый смотря на друга сверху вниз.
– Ты оправдал мои надежды, Тучка! – Знаете, так отцы смотрят на своих сыновей, которые добились первого успеха по части Мужчин. Потому что, настоящим Мужчиной можно только стать с помощью поступков, а не пустых слов. Примерно так эта сценка видеться со стороны. И мне настолько неловко, что хочется отвернуться и не подглядывать за воспитательным процессом этих двоих одногодок.
– Просил же не называть меня так, Хвостик! – Парировал ему мой мужчина, помогая подняться.
– Ой, да ладно тебе. – Эллаиз похлопал друга по плечу и уселся обратно на стул. – Твоя вредина должна же знать прозвище своего ненаглядного. – Хитро посмотрел на меня лев и подмигнул, уже, здоровым глазом.
– Объяснишься? – Сев рядом и подозвав меня, Костя уставился на Эла, рядом с которым сел Атта.
– Ну надо же мне было проверить твои чувства! Истины они или подделаны. А также узнать исчез ли из твоей душеньки, с появлением женщины, мужик. В общем, обычное любопытство семейства кошачьих, граничащая с проверкой рода…
– Псовых? – Хмыкнула я, прожигая в этом кошаке дырку.
– Мужиковых! – Гордо задрав нос, выдал он, блаженно улыбаясь. Эк его поразил поступок Кости.
Глянув на любимого, мысленно согласилась со львом, что мой-то мужик – это мужик, только, вот, еще бы манер получше набраться, а главное доверия. И вообще проблем не будет! Но, и у меня грех в этом плане имеется, так что приходится мириться и учиться с этим… нет, не жить, а справляться. Главное, чтоб продуктивно все шло, а то у нас как-то боко, косо и криво.
Тишину нарушили нелюди, облаченные в формы служанок и слуг, которые тащили и катили тарелки, разносы и маленькие столики, заставленные всем и всяким. Мои глаза полезли на лоб, когда я увидела сколько притащили посуды. Хорошо, что она вся была не пустая и не для помыть прибывшая.
Таращась на то, как, живенько скача, нагружают круглый стол таким разнообразием, с опозданием вспомнила, что мужиков тут в количестве три штуки сидит, а значит, еды в самый и самый раз.
Закончив, прислуга, поклонившись, смылась за дверь, кроме двух, которые встали рядом с теми стражниками, а хозяин дома, что-то громко воскликнув с бокалом вина в руке, пожелал приятного аппетита и подал живой пример своего непомерного аппетита. Чуть не заржала от вида того, как лев уплетает за обе щеки кусок стейка. Ну совсем не по-аристократски!
Так, просвещая меня в некоторых тонкостях рас и болтая ни о чем и обо всем, мы проводили, очередной, чокнутый ужин и знакомились. Нет, с этим идиотом-мэром я не подружилась и вряд ли смогу в ближайшие пару дней, ведь, эта кошатина даже не извинилась! Но, поговорить по-человечески могу спокойно и язвительно.
А, вот, когда я начала клевать носом и чуть не поцеловала стол, нас проводили в выделенные комнаты и попросили громко не шалить, за что получили подзатыльник от Кости, на котором я уже висела полусонным грузом и пускала слюни на, и так скользкий, пол.
Громко хрюкнув, Эл сказал больше меня не мучить и удовлетворить, наконец, мою потребность. А завтра показать мне красивый и чистый город, что процветает благодаря могучему и гордому льву. Угукнув, полностью отдалась Морфею, на грани подсознания хватаясь за какую-то важную мысль, но, упуская ее. Эх, ладно, пофиг, не так важна, как казалась.