– Ты уверена? – Следя за любой переменой моего настроения, спросила ведьма.
– Я ждала его. Он обещал, что, несмотря ни на что, придет и поможет. Но, не пришел… – Прошептав и шмыгнув носом, была готова рыдать в три Ниагарских водопада. Как жалко себя!
– Что у вас там произошло? – Сложив ладони в прямой «замок» и уперев в них подбородок, подняла брови бабушка.
Глубоко вдохнув, шумно выдохнула и приготовилась излагать все с самого начала. Увы и ах, такой золотой монеты мне не суждено сейчас выкинуть.
Дверь в избушку открылась и вошли двое пыхтящих мужчин, тащащих на себе одно бессознательное тело. Скинув его на диван в гостиной, нежданные гости покряхтели и, один грустный, другой задумчивый, вошли в кухню, чтоб, узрев меня, одновременно впасть в ступор.
– Васюша, доченька моя ненаглядная! – Подскочил ко мне отец, пуская слезы. Неужто кто-то Бэмби обидел!? – Что с тобой случилось? – Ой, приятно. Хи-хи-хи, я смогла-таки скинуть оленя с его пьедестала, что именуется в простонародье – сердцем, которое безжалостно и незаметно захватил рогатый.
– Она! – Без зазрения совести тыкнула пальцем в Ягу и состроила грустные-прегрустные глазки. Я эльфа обзывала в стукачестве, а сама… И не стыдно мне, а? Хех, нисколечки!
– А ну, расколдуй дочь обратно! – Навис Декабрь над ведьмой, забывая все свои страхи и панические атаки, связанные с ней.
– Будет озарение, расколдую. А нет, так нет! – Меланхолично ответила ведьма, пожимая плечами.
– Не сделаешь этого, я твою поляну вместе с курицей замету! – Ого, папаня пошел в разнос чудесный. Кто же победит в этой схватке!?
О, сразу игру старенькую вспомнила. В нее можно было на компе играть вдвоем. Выбираешь персонажа и появляешься в той или иной локации. Ну и сражаешься со своим противником. Я обожала играть за девушку, у которой волосы удлинялись и хватали бедолагу, а потом так шмяк и половина жизни тю-тю. Эх, детство-детство, как ты быстро ушло…
– Повтори! – Угрожающе произнесла бабуля, сверкнув глазами. Страшно стало и мне, что уж говорить о Горыныче и Декабре.
Побледнев, папаня сглотнул и, покачнувшись, сделал шаг назад, намереваясь сесть. Угу, сел. Мимо, правда, и не на стул. Прям на коленки моего спасителя приземлился.
– Папа! Слезь, быстро! – Крикнула я, замечая, как у пепельноволосого с силой сжимается челюсть и сам он напрягается, а глаза полыхают потусторонним светом. Глянув на его сжатые кулаки, увидела яркие язычки пламени, что он еле-еле сдерживает. Ого, как шибанула его эта оказия.
Подскочив, как ужаленный, отец, пуча глаза, круто развернулся и, отдавив ногу змею, плюхнулся на колени бабушки.
Я сглотнула. Я побелела. Я медленно отошла назад и чуть не навернулась со стола.
Дядя в ужасе округлил глаза. Дядя в ужасе перекрестился. Дядя в ужасе стал продвигаться к выходу из дома. Дядя силился стать невидимкой, и провалится, так как задел стул, что противно скрипнул.
Спаситель успокоился. Спаситель заинтересовано уставился на Ягу с Декабрем на коленках. Спаситель хряпнул из своей фляги.
Батя онемел. Батя покрылся потом. Батю парализовало. Батя никак не решался, что же предпринять.
Зато Яга действовала быстро и целенаправленно.
Полыхнув глазами, в которых была смерть всем смертным и бесстрашным, она схватила свою верную подругу метлу и со всей силушки своей ведьмовской вдарил черенком по голове папане. Мы с дядей, как на себе, ощутили сильный удар и одновременно руками закрыли головы. Жаль, папаня не додумался и не успел. Закатив глаза, он со стоном рухнул на пол и не подавал признаков, никаких.
– Ты же его не убила? – Прошептала я, жалостливо смотря на батю, которого могу лишиться также внезапно и глупо, как он и появился.
Пренебрежительно фыркнув, Яга отпустила метлу, что ускакала в свой угол, и принялась дальше чай пить. Нет, если и чья кружка бездонна, так – кружки бабушки. Сколько пьет из нее, а жидкость в ней не заканчивается. Чары, все дело в чарах! Или в моей невнимательности. Эх. Не ведьма. Не шпион. И не вор. А так, лягушка лягушачья лягухой олягушаченная. Гру-у-у-усть (мой вой)!!!
– Мам, ты, порой, слишком жестока! – Промычал Горыныч, нервно смотря на метлу и потирая свою голову. Поди вспоминает, как ему достается за промашки.