─ Какая же ты милая, Вась, ─ сказал он, перекатываясь на спину и, кажется, задремал, забавно сопя. Ну, ничего нового…
А вот я не чувствовала усталости, привычно войдя в поток энергии. Рассвет всегда был моим самым любимым временем, и только в эти часы я ощущала небывалый подъём сил, частенько просыпаясь без будильника, а потом сломя голову неслась на разминку.
И что я буду делать, если с похитителями не сумею договориться? Мне не жить без балета, а им я точно не смогу объяснить, почему для меня так важен грядущий концерт – сомневаюсь, что спёрли они меня для себя любимых, а даже если бы и так, у меня не имелось никакого желания тут задерживаться.
─ Замок, миленький, я знаю, что ты меня слышишь, ─ обратилась я к неведомой сущности, присутствие которой ощущала всё острее, и это нельзя было не почувствовать. ─ Ты сможешь хотя бы кота отпустить? ─ Хотя, не представляю, как он мне поможет – разве что заболтает кого до смерти. ─ Ты пойми, мне нельзя долго гостить вдали от дома – скоро очень значимый, эпохальный и вообще просто судьбоносный концерт, ради которого я много и упорно работала, поэтому не могу просто взять и исчезнуть. Соперницы, опять же, змеюки подколодные, злорадствовать будут, а мою главную роль отдадут этой швабре – Лидке. Она, зараза, спит и видит, как бы моё место занять… ─ понесло меня.
А незримый слушатель внимал и как будто даже понимал все мои печали, замерев в ожидании дальнейших подробностей, ну а я не стала разочаровывать.
─ Чего она только не делала… И стекло битое мне в пуанты сыпала, и костюмы портила, и сплетни разводила, одна грязнее другой, но я выстояла.
Почувствовав окутавшее вдруг тепло, как если бы я вышла на прогретое солнцем крыльцо из прохлады дома, я вдруг поняла, что замок и правда живой, а ещё очень хочет, чтобы с ним вот так общались – пусть не часто, но хотя бы чтоб просто помнили.
─ Да, трудно было, ─ покивала я, вовлёкшись в беседу. ─ А теперь вот даже не знаю, что будет, и где я…
Замок, кажется, задумался и задумался надолго. Не знаю, правда, о чём, но наверняка моё бормотание его утомило, и он просто решил взять пример с Мурза – уснуть. Я не сильно этому расстроилась. В конце концов, всё могло мне и правда примерещиться от усталости, а разбираться в играх собственного разума я как-то не очень хотела.
Так что я продолжила своё занятие, совсем не замечая времени.
Когда пол и некоторые поверхности были очищены от слоёв многовековой пыли, на улице уже вовсю голосили птицы. Красивый, нежный перелив местной соловушки раздался с той стороны, и на окно приземлилась маленькая пташка с разноцветными пёрышками. Они блестели на солнце всеми оттенками перламутра, и как только я подошла поближе, птичка, польщённая вниманием, распелась ещё божественнее.
─ Какая же ты здоровская…
Соловушка даже как-то приосанилась от комплимента, распустила перья и, набрав в грудь побольше воздуха для следующего куплета… была схвачена неправдоподобно гигантским вороном, который пролетел мимо с хриплым «кар!», и, уподобившись змею, просто поглотил малышку, а потом вернулся, усевшись на её место с наглым видом. Переваривать.
Такого я стерпеть не могла. Перехватила удобнее метлу, а умница-замок, видимо почуявший моё настроение, взял, да и открыл окно, а дальше случилась та самая магия. Ворон собрался улететь, но вместо этого тормознул в воздухе, срыгнул перьями и, не ожидая ничего подобного, сам поплыл в комнату, не в состоянии взмахнуть крыльями – его словно парализовало.
Обратный ход ему оказался закрыт, и как только окно захлопнулось, я угрожающе двинулась на весьма испугавшуюся птицу с вполне очевидным намерением – уничтожить. Его глаза надо было видеть! Но остановить меня, если я что-то задумала, было практически невозможно, так что когда нахал отмер, нервно захлопав крыльями и попытался взмыть высоко к потолку, я уже готова была на всё.
─ Сейчас ты у меня получишь, сволочь! А ну выплёвывай!
Метла будто стала частью моей руки, и я принялась тыкать ей в птицу, от ужаса забившуюся в угол и уже очень пожалевшую о своём поступке, но проще было справиться с танком, чем со мной.
─ Ась? Чего происходит? ─ проснулся от шума Мурзик, не менее ошалело глядя на действия хозяйки.
─ Воспитательные меры, ─ отозвалась я, обернувшись, и совершенно не ожидала, что у моего представления имелись и другие свидетели.
На лице замершего в дверях незнакомца, застыло такое изумление, будто он увидел не девушку, сражающуюся с вороной, а восьмое чудо света, как минимум.
─ Что за бабуйня здесь творится? ─ поинтересовался мужик, и я узнала в нём того, кто меня удерживал в квартире.