— Грамоту на колдовство получать, — поняв, что мы снова возвращаемся к прежнему, улыбка исчезла.
Яр открыл было рот, чтобы высказать мне все, что и так на лице написано, но не успел — на дороге перед кузницей появился староста Рюма:
— Хорош сачковать! — заорал он издалека. — Расселся! Работы еще подбросить?! Это можно!
— Иди уже куда шел! — закричал в ответ Ярка. — Государь сельский… — уже под нос добавил кузнец.
Рюма укоризненно покачал головой, рукой махнул и отправился дальше по дороге. Любит наш сельский голова задания раздавать, а потом еще горку сверху подсыпать.
— Пойду, а то не ровен час и вправду с десяточек серпов накинет, — Ярка тяжело поднялся с лавки и зашагал к двери кузнецы. — Вечерком загляну, посидим перед дорожкой ранней, — одарив, наконец, доброй улыбкой, он скрылся за порогом.
***
Тетушка не успевала оханье менять на аханье, глядя, как я резво ношусь по горнице от пирогов с вареньем к грибной похлебке и обратно. Из готового на столе уже ожидали горшок с кашей и заячьи почки со сметаной.
— Ты думаешь, я без тебя с голоду помру, или это все в дорогу? — нервы тетушки не выдержали.
— Ярка обещал зайти попрощаться, — убирая растрепавшиеся волосы со лба, не прекращала ворожить над пирогами. — Вот, его любимые — с вареньем!
— Да чтоб его леший упер! — тихо выругалась Фекла.
— Чего, тетушка?
— Говорю, собрала тебя в дорогу, пока ты стряпаешь. Кошель с деньгами, одежу приготовила. В сумке травки на случай хвори внезапной. Только, прошу, не перепутай ничего там. Водицы сама набери. Коня завтра у Рюмы заберешь — он обещал тебе выделить справную скотинку. Правда, содрал как за тройку…
— Ничего, — подбадривала тетушку, — он, когда к тебе с животом снова явится, ты с него тоже как за трех коней возьми.
— Что ты, милая, — заулыбалась тетка, поправляя ушастый узел на платке, — не возьму с него ничего. Бесплатно травок отсыплю, да так, что из нужника неделю не выйдет.
— Да, не умеет Рюма вдаль глядеть, — раскладывая готовые пироги на тарелке, поглядывала на поспевающую похлебку.
— Не умеет, — согласилась Фекла. — И еще, — она немного задумалась, — книжку с собой возьми.
— Как? Нельзя же?! — чуть не подавилась наваром из ложки от удивления.
— Нынче можно. В силах своих ты не уверена, вот по дороге поучись, найди время. Может, перестанешь трястись, что осинка на ветру.
— Спасибо, родненькая! — вся в муке, кинулась к тетушке обниматься.
— Ну-ну, чего ты?! — улыбалась Фекла. — Для дела ничего не жалко.
— Вот увидишь: вернусь, и глазом не моргнешь — снова книга дома будет.
— Ты шибко-то не торопись. Деньжат вдоволь с собой даю. Прикупи наряд или книжек, или чего тебе хочется? Столицу погляди, а то последний раз маленькой тебя в Первоград возила. И не помнишь, наверное?
— Помню, тетушка. На ярмарку, — оторвавшись от Феклы, заглянула в окно — не видать ли Яра?
Проорали последние петухи, небо заиграло яркими звездами, а Ярка так и не пришел. Сидя на ступеньке крыльца, водила босыми ногами по доскам и носом хлюпала. Откуда только слезы берутся? Обидно-то как! Обещал прийти попрощаться, а сам… Наготовила полный стол всего, что друг любит — напрасно старалась. Думала пойти к нему пирогами по щекам настучать, да передумала. Вот уеду утром, и пусть тут поскучает без меня. Как вернусь, и не подумаю первая к нему бежать. Больно надо!
— Шла бы ты спать, Васенька, — тетка вышла ко мне, завернувшись в легкую шаль. — Не пришел — и русалки с ним. Может, в Первограде свою судьбу нынче встретишь.
— Какая судьба у меня, тетушка, кто его знает? — утирая слезы, отмахнулась я.
— Вот чую, дочка, в столице встретишь того, кто тебе суженым наречен. Сердце мне так шепчет.
__________________
Второй том дилогии "Царица Василиса. Сказы Рускалы" здесь:
Глава 2
Выехав на сельскую дорожку, что ведет к восточному тракту, вдохнула свежий рассветный воздух. Кобылу Рюма выделил справную — хоть тут не схитрил. Упитанная гнедая лошадь ерепениться перед новой хозяйкой не стала, дала себя оседлать и лениво цокала по дороге.
Хорошее утро и ещё разойдётся. Солнце с красным покрывалом встало, росой на траве засверкало. Птицы в зелени прятались, первые песни заводя. Позади Косиселье просыпалось, а мне дорога добрая стелтлась. Сказка просто.
Только одно покоя не давало — как Яр мог не попрощаться? Неужели так его новость о грамоте раздосадовала? Даже разозлиться на него толком не получалось. Сразу в голову оправдания лезли. Не сердце у меня — мякиш хлебный.