дремлет «Вятка-автомат».
Это значит на кого-то
будет вскоре компромат.
Я газету аж глотаю
словно хитрый детектив.
Всех вокруг подозреваю,
двери тщательно закрыв.
Наш Бориска – то бишь Ельцин —
хоть летает высоко,
может выкинуть коленца
в синем выцветшем трико;
то на корте с кем-то дружит,
то снимает всех с постов,
то вдруг «свинкой» занедужит,
чтобы выявить врагов.
Мне болезнь – что прут калёный.
Мне никак хворать нельзя,
потому что почтальона
поутру встречаю я.
Тут очки разбил. Неловко!
Не могу без них читать.
Я из крупных заголовков
всё старался понимать.
Я в газетный лист таращусь —
он названьями кричит
(хорошо, хоть телеящик
у меня пока молчит):
«Эпидемия запора»,
«Рыбе нужен водопой»,
«Крот-шатун задрал шахтёра»,
«Президент проспал запой»,
«Из батонов зачерствевших
был построен дачный дом»,
«Полк мутантов озверевших
захватил аэродром».
Не отнять у нас уменья
видеть то, что между строк.
Я своё имею мненье,
а к чужому мненью – строг.
Я не ем теперь помногу,
пью слабительное, бром.
Жду, когда пришлют подмогу,
чтоб отбить аэродром.
Дайте нам кирпич с цементом —
чёрствый хлеб нам ни к чему!
И ещё – жаль президента.
Я сочувствую ему.
Скоро мастер звук починит,
телевизор будет петь.
Только – есть тому причины —
я боюсь его смотреть.
Вдруг про тот захват покажут
мне ужасный репортаж?
Вдруг на стройке в доме каждом
из батонов есть этаж?
Напишите мне в газете,
покрупней статью набрав,
происходит что́ на свете —
может, в чём-то я и прав?
Ночью снятся мне кошмары.
Вот, письмо пишу, не сплю.
В дверь стучатся. Санитары
рвутся в комнату мою.
Или то мутанты злые,
съев родные закрома,
тащат врозь на составные
наши вкусные дома?!
Дописал письмо. Прощайте.
Да! Совсем забыл сказать:
аккуратней сочиняйте
заголовки.
Вашу мать!
17 ноября 1998
Валентинка
В далеком краю, куда нету дорог,
Где лес тишиною объят,
Растет заповедный чудесный цветок,
Который достоин Тебя.
И нам не увидеть с Земли никогда
То небо чужое, где есть
Горящая светом надежды звезда,
Что я бы назвал в твою честь.
Я бьюсь над загадкою день ото дня —
Нельзя мне решать сгоряча —
За что же Господь так приветил меня,
Что я вдруг Тебя повстречал.
…Увы, не нашел я тот дивный цветок
И к звездам во сне лишь летал.
Возьми же взамен эти несколько строк,
Что я для Тебя написал.
февраль 2001
Двери
М.
Вот чем я болен – тоской по пониманию
братья Стругацкие «Улитка на склоне»
Мне опять не по себе и душа тоскует —
Поднимает кто-то пыль Млечного Пути.
Параллельные миры все же существуют,
Даже двери есть туда. Мне бы ключ найти.
Сквозь окно луна глядит, не мигая, строго
И похож на океан старый спящий пруд.
Манит зыбкостью своей лунная дорога.
Просто я хочу узнать, для чего мы тут.
Я укладываюсь спать в трепетном волненьи,
Будто бы спортсмен-прыгун замер, встав на край.
Доктор Фрейд – простой маньяк. Ни к чему сомненья.
Сон – экскурсия для всех ненадолго в рай.
Но одно смущает тут средь церковных сказок:
Что, мол, рай – волшебный сад. Знай себе, ленись.
Мол, захочешь что-нибудь, – получи все сразу.
Вряд ли станешь там творить и стремиться ввысь.
Что-то здесь не так. А что – мне пока не видно.
У меня вопросов – тьма. Дайте мне свечу!
Много должен я понять. Но порой обидно.
Я боюсь: вдруг этот груз мне не по плечу?
Лишь одни доступны нам потайные двери.
Их открыть совсем легко. Трудно – закрывать.
Параллельный разум там – я уже проверил.
Это книги. Их давно следует читать.
Там мой прииск, мой тайник, золотая россыпь.
Я могу закрыть глаза и увидеть свет.
В них порой ответы есть на мои вопросы,
А порою – лишь вопрос. А ответа нет.
До чего нас доведет тяга к постоянству?
Как увидеть новизну в том, к чему привык?
Нам знакомы лишь слова «Время» и «Пространство».
Две далекие звезды отделяет миг.
Кто безумец – кто поэт; тот злодей – тот гений.
Только тонкая черта отделяет их.
Кто я – ищущий свой путь или раб сомнений,
Или просто я чужой посреди своих?
Зарешечено окно из моей палаты.
И замо́к надежный есть на моих дверях.
Трудно будет вам достать здесь меня, ребята.