Он не волновался насчет возможного падения с подоконника. Позы порой были рискованными, но он вовремя вспомнил о страховке перед началом работ. И сейчас просто радовался, что Васька тут, с улыбкой до ушей сосредоточенно работает и даже вроде что-то напевает. Если выключить перфоратор, то можно услышать слова. Наверняка, нечто смешное или забавно-ругательное. Вот следующий участок стены заслуживает только немногих минут работы шпателем. Перфоратор там не нужен, его можно вырубить и услышать, что там за песенка!
Хотя Ваську поминали в тот день такие разные люди и самыми разными словами, симпатичнее, немного избыточно оттопыренные уши (впрочем, на это парни обращали внимание только в первых классах школы) гореть никак не желали. Может, потому что были убраны под косынку, повязанную на пышных волосах на манер банданы.
В шортах, сооруженных из обрезанных Никитиных джинсов и потому покроем больше напоминавших бермуды, с ремнем для страховочного троса, в завязанной узлом под грудью древней клетчатой рубашке с длинными рукавами, Василиса действительно пританцовывала на подоконнике, даже притопывая от наслаждения моментом «дачными» босоножками на твердой подошве (попробуй-ка ходить в тапочках по комнате с рассохшимся паркетом, усыпанным осколками древней шпаклевки!).
Со стеклами она уже расправилась, сейчас мыла рамы с наружной стороны, иногда опасно балансируя в танце на уровне пятого этажа сталинского дома. Но высоты она теперь не боялась. Если в прошлом её более развивали духовно - такой уж тип ухажора, не будь он вообще помянут, достался, - и она больше тусовалась по закрытым показам и запретным сейшенам, для необходимых навыков выживания в этом мире посещая лишь курсы самообороны у ученицы китайскго мастера Лэй Циня, то теперь, вот уж почти три года, Ваську закаляли преимущественно физически.
Водили в аэроклуб и скидывали с парашютом, переворачивали в спротивных байдарках, заманили на только что открытый, едва ли не первый в Питере скалодром "Эль Траномoнтана" , где она освоила боулдеринг быстрее, чем смогла произносить это очередное модное словцо не сплетыкая язык, таскали и на настящие скалы (с которых «ради серьезного отношения к делу» даже порой спихивали - понятно, в полном "обвязе", со всем страховками) а этим июнем и вовсе вовлекли в экстремальный дайвинг, наглоталась воды, но увлекло! При этом она успевала и вести дела собственной фирмочки.. Правда, с бухгалтерией крепко выручала Анжеличка. Ну её! - Весело махнула рукой, чуть не поскользнулась: упс, а вот и не страшно!
Никитос же озаботился альпинисткой страховкой. В смысле своей, проверенной (хотя вряд ли обычная арендованная оказалась бы с браком, не те времена!). После скал, где средце замирало не раз, теперь, на подоконнике, ей просто танцевалось!
Не могла она не пританцовывать! Счастье есть, живи танцуя, песни-шутки напевай! Только после знакомства с Никитой.., а, если быть совсем уж честной, после того, как они после шикарного отпуска сняли за бесценок (с учетом капительного ремонта одной из комнат) на целых пять лет эту огромную квартиру-«трёшку» почти в центре, на Новгородской, поселились там и начали вкалывать с комнатой по вечерам, к ней вернулось это удивительное желание – ни с того ни с сего петь-вопить и танцевать, откалывая смешные коленца.
Как в детстве!
Кто из мальчишек или девчонок не прыгал под музыку перед зеркалом под любимые песни, выпендриваясь, глупо и счастливо гримасничая и делая вид, что главный исполнитель – именно он!? С возрастом эти выплески чистой радости в песни и дикие приплясывания откуда-то изнутри организма, к сожалению, почти у всех проходят. Внезапные рецидивы случаются только у того, кто счастлив!
А Василиса была сейчас определенно счастлива! И не только пританцовывала, но и действительно пела! Сперва процесс работы навеял мотив «Васька мыла Раму, Шива корчил Харю», но потом она взялась сочинять сама штучку вроде репчика. Чтоб повеселее!
Тут ей в голову пришел настолько шкодливый куплет, что она невольно захохотала и посмотрела на Никиту, в адском грохоте сражающегося со стенами комнаты.
Обнаженный торс, на взъерошенной темноволосой голове панамка, но на потную шею и плечи всё равно налипли фрагменты цемента там или гипса – Васька не разбиралась, - не просто красавец-мужчина, а декорированный парниша! Жених в стиле боди-арт!
Она засмеялась и оглядела комнату. Там царил жуткий беспорядок. Милые купленные мелочи образовывали ужасающий хаос, но Василиса рассмеялась еще более звонко, заметив приобретенное ей покрывало, придавленное сколоченной Никитой тумбочкой. Именно с ним она научилась громко хохотать, а не смеяться сдержано, почти беззвучно, как смеялась всю сознательную жизнь. И это было главным чудом, за которое Никите можно простить многое. Этого «многого» и не набиралось: они просто чуть не притерлись еще друг к другу в мелочах и не успели совсем уж искренне открыть друг другу свои предпочтения…