Его датчики медленно пульсировали, обрабатывая данные с эмулятора легких. Осмотрев внешний вид Васи, Паша шутканул по поводу бомжей и нищих самураях потерявших своих хозяев. Они дружно заржали. Через полчаса непрерывного смеха, Василий рассказал корефану, что да как. Как их подставил глава мафии Пабло. Как они вскрыли банк. Даже про Дуню Васька поведал. Когда смех в комнате прекратился, Вася попросил, чтобы Паша не светил их. Чтобы не спугнуть Пабло. Паша конечно согласился, ибо был просто воплощением позитива. Он направился за ништяками. Этого позитивного самаритянина Вася, любя, называл БуддаДжа[19].
Пашка, плавно передвигаясь покачивая в такт играющей музыке раздал коробки с козинаками и чипсами. Ребята стали интенсивно уминать ништяки. Пашка пустился в пляс, поймав ритм. Через мгновение они уже втроем отплясывали под качающую мелодию. Ритмично подергавшись, они вновь рухнули на диван закуривая по новой. Паша вдруг подумал о Пабло, который сидит где-то в грязной дыре и боится Васиного гнева.
– Знаешь Вася, а Пабло невиноват.
– Почему? – удивленно спрашивает Василий, подавившись густым дымом.
– Он хотел, как лучше для себя. Так хочет любой. Ты, я, даже мистер кругленький. Хотелки у каждого свои. Кто нас рассудит? Только бог.
– Не. Брехня. Не верю я в богов, – говорит Вася, отмахиваясь. Теперь настал черед удивляться Паше. Он широко раскрыл краснющие глаза.
– Да как же? Ты? Не веришь? Пол города перерезал за ересь, осквернение и не соблюдение правил всего божественного пантеона земли.
– Это другое. Богохульники они. Нехорошо божьи заповеди нарушать, – спокойно говорит Василий. Паша, вдыхая дым, вопросительно смотрит на него. Василий, видя, что собеседник не понимает продолжил:
– Ну смотри. Каждое утро приходит бог Ра. Скачет на колеснице, прогоняя тьму, даря нам день. Ну какая колесница? Это же бред. Он же в космосе. Он же солнце. Вот представь человека, который состоит из миллиона богов. Палец один бог, ухо другой, глаз третий. Ты можешь верить в пятку сильнее чем в ладонь или вообще отрицать все тело кроме сердца. Сути это не изменит. Части тела (божества) непохожи друг на друга, но все они являются частями единой системы. А эта система в свою очередь является частью более крупной системы. А крупная система – часть огромной системы. И так до бесконечности, как в сторону увеличения, так и в сторону уменьшения. Так что я не верю в богов. И в руки свои я не верю и в ноги. Они у меня просто есть и все, – усмехнулся Василий. Лишь хорошая трава могла его разговорить.
– Божественный системогенез, какой-то – улыбнувшись говорит растаман. Медленно моргнув он посмотрел на Васю.
– Загадочный ты Василий. Я в людях быстро разбираюсь. А с тобой не все так просто. Что-то в тебе есть. Теплое такое доброе, хотя ты и слывешь главным городским беспредельщиком.
– Спасибо Паша. Насчет хотелок, может ты и прав. Все хотят чего-то большего. А кто не хочет большего, старается преуспеть в меньшем. Распиздяев тоже хватает. Пабло не исключение. Меня только вальнуть хотел, а так все путем.
– Мой тебе совет, Пабло хуйня, – сказал Паша и уснул. Травка сделала свое дело. Разум очистился от мусора. Василий, заботливо прикрыл одеялом старого друга. Крепко пнув обдолбанного шарика, вышел прочь из дома просвещения. У Паши на флэту время летело незаметно. До рассвета оставалось не так уж много времени. Они быстро пошли к своей цели, изредка хихикая.
Дойдя до пустой стоянки на отшибе, они направились к небольшому бару. Вывеска светилась лишь наполовину. Бар: "Старая палёнка". Под стоянкой слышался гул и вибрация от ударов. Василий осмотрелся. Вокруг были мертвые кварталы. Он открыл ржавую дверь бара. Не обращая на публику, он сразу сел к барной стойке. Заказал фирменную горлодерку. Бармен нервно дернулся.