Чаще всего они собирались втроем — Фролова, Каштанов и Каштанова — и говорили о «старшеньких» — о девятом без буквы классе, потому что Каштанов находил, что дух школы целиком зависит от старших: «Приведем старших в порядок, — говорил он, — остальное получится само собой».
— Может, нам стройку затеять какую-нибудь? — предлагала Фролова. — Строительство очень сплачивает ребят.
— Я не строитель, — бурчал Каштанов.
— Или в поход их повести, — вздыхала Елена Васильевна.
— В поход можно, почему не пойти в поход, — говорил Каштанов, сам не раз ездивший в археологические экспедиции. — Но я и не в туристы нанимался, и не верю я в это… Построили в колонну, назначили направляющего, замыкающего, шагом марш! Вернулись из похода ангелами. Так? Не верю я в это… Не в походе дело, не в стройке — в другом! Надо принцип новый искать, метод! Современный метод! У нас уже давно другие ребята, и сами мы другие, а методики наши полувековой давности. Мы должны сделать так, чтобы не приходилось нам больше проводить таких собраний и чтобы нужды в них не было, понимаете? Как говорил Сухомлинский? Воспитание без наказаний, потому что нет нужды в наказаниях: ничего дурного в школе не происходит!
— Это хорошо бы, конечно, — вздыхала Фролова, — но так ведь не бывает… Алексей Алексеевич, дорогой, не бывает так!
— Не бывает, не бывает… А может, будет? А может, найдем? В конце концов, они живут в Электрозаводске, где предприятия «на всю страну», где стремление к мировому уровню, мировому стандарту — норма. Что же это получится? Заводы — завтрашние, а школы — вчерашние? Тогда и заводы со временем не смогут работать как надо!
— Смотрите, Наталья Михайловна, — говорил Каштанов, — мы же не воспитываем, мы обслуживаем детей воспитанием. Мы работаем без результата: воспитываем, воспитываем, воспитываем, а где результат? Через двадцать лет? Да и будет ли он? И в чем он? Могут ли люди работать без результата?
Каштанов забрасывал бедную Фролову вопросами, на которые он и не ждал ответа, и шел на урок. И опять вопросы, вопросы! Вот урок математики, его ведет опытная, спокойная учительница — не урок, а картинка. Вызвала Ларису Аракелову; не знает. Вызвала Галю Полетаеву, — а та отвечает бойко, даже с радостью. В чем дело? Почему так радостно? Может, они соперницы?
— Ну, мы в эти детали входить не можем, — смеялась математичка Клавдия Петровна. — Испокон веков так ведется: не знает один — ответит другой.
— Я вас не упрекаю, Клавдия Петровна, что вы, что вы! Я думаю… У меня должность теперь такая — думать… Я и сам пятнадцать лет точно так же: не знает один — ответит другой. И только сейчас обратил внимание… Что же мы делаем? Мы постоянно сталкиваем их самолюбия! С первого класса начиная — не знает один, ответит другой, ты плохой, а ты хороший, и наконец лучшие ил них, самые добрые и отзывчивые, перестают отвечать нам, чтобы не подводить товарища! И хорошо учиться считается предосудительным, и слово «отличник» звучит насмешливо…
— Ложное товарищество, ничего не поделаешь.
— Ложное товарищество?
— Ложное товарищество — бич школы!
— А что, если никакого ложного товарищества нет? — впервые подумал и тут же сказал Клавдии Петровне Каштанов. — Ну да, конечно, конечно, это чья-то глупая и злая выдумка, удобное объяснение неприятных нам фактов… Конечно! Товарищество ложным не бывает, нет двух товариществ, ложного и истинного! Товарищество одно! Стоит нам допустить, что товарищество может быть ложным, что в каких-то случаях от товарища допустимо отказываться, как мы оправдаем любое предательство, и не только в наших школьных делах, не только! Товарищество есть товарищество, оно дороже всех наших математик вкупе с литературой — вот что мы должны были бы внушать ученикам с первого класса!
Каштанов ушел, оставив Клавдию Петровну в недоумении, и продолжал обдумывать свое маленькое открытие.
Товарищество… Использовать его силу… Не противостоять ему, а использовать его и осторожно, крайне осторожно направлять… Вот ребята на улице, особенно эти, семьветровские. Отчего они на улице сами собой держатся кучкой, а в классе их никак не собьешь в коллектив? Какие механизмы держат ватагу на улице? Как перенести их в школу?
«В поход…» — усмехнулся Каштанов, вспомнив разговор с Фроловой. Так ведь и поход походу рознь!
Фролова не могла понять, чего хочет Каштанов, и учителя не могли понять его, и ребята не понимали — чего он добивается? Каждый день собирает и все расспрашивает, расспрашивает — как играли, когда были маленькие, да кому пришел в голову розыгрыш с мэйкапаром, да какие еще у них были уличные затеи — и так серьезно расспрашивает, словно занят очень важным делом. Они не знали, что Каштанов хочет найти нечто самое главное, без чего ребятам и на улице скучно, что держит их вместе. Не только ведь необходимость в безопасности, не только чувство «своих». И в классе свои, а вот поди ж ты…