— Похоже, мы по верной тропинке бредем, Алена, а? — говорил Каштанов жене. — Ты как думаешь?
— Похоже, — соглашалась Каштанова.
И они принимались мечтать о том близком времени, когда совсем не будет у них никаких неприятных чрезвычайных происшествий, когда ребята начнут заниматься в полную силу, когда все станут доброжелательными друг к другу, — и это произойдет, разумеется, само собой. Они будут заниматься только одним: подсказывать ребятам задачи из общей жизни и всячески развивать стремление к общественному творчеству.
* * *Толя Зверев все на свете знал. Гена Щеглов все умел делать руками. Но вождем этого маленького кружка был Леня Лапшин — наверно, потому, что его ничем нельзя было удивить. Он во всех положениях умел сохранить чувство абсолютного своего превосходства: «Ну дурачье же… Лопухи… Пеньки…» Он еще больше утвердился в этом своем мнении, когда на общешкольном комсомольском собрании Фокина оставили в комсомоле: на восьмиклассников, составлявших большинство, произвело впечатление то, что Саша Медведев довольно скоро выписался из больницы и особого зла на Фокина не держал. «А чего от них ждать?» — с презрением сказал Лапшин друзьям.
Между прочим, по сравнению с Леней, всех остальных и вправду если не в «пеньки», то в бездельники записать можно. У Лени каждая минута на учете. Тренировки четыре раза в неделю по пять часов, бегает он. И еще у него радио, вообще все виды техники, и надо ему массу технических журналов просмотреть. И еще он со старшим братом овчарку Джерри дрессирует, по науке, серьезно, и другой такой собаки в городе нет — хотя Леня не очень любит собак, кусаются они. В этом деле не собака Лене важна, а наука дрессировки: все, что наука, Леню интересует. Он книги Алексея Алексеевича взял сразу, потому что не популярные какие-нибудь издания, а толстые научные тома — значит, дело. Леня терпеть не мог, когда говорят не по делу, у него от этого лихорадка начиналась, дрожь его била.
История речки Мышковой с первых же ее страниц показалась Лене потрясающей. Он расспросил родителей, спросил у брата, спросил у тренера и у ребят из спортсекции — никто про речку Мышкову не слыхал.
Да тут открытием пахнет! Он сделает открытие в истории Отечественной войны!
Еще и тем хороша была речка Мышкова, что нигде о ней прямо и с исчерпывающей полнотой не написано. События надо восстанавливать по абзацу, по факту, по строчке, сличать показания разных авторов, уличать их во лжи или неосведомленности (а уличать — это Леня любил). Тут надо следователем быть, вести перекрестные допросы!
Леня задыхался от возбуждения. Как же так? Решающее, величайшее, ключевое сражение в мировой истории — и никто о нем не знает подробно?
Что сражение на Мышковой было величайшим и решающим — в этом Леня не сомневался, это он сразу понял.
К тому же Леня Лапшин всю жизнь занимался только величайшими делами.
— Значит, так, — бормотал он ночью в своей комнате, раскрывая на нужных местах книги Каштанова — «Сталинградская битва», «Великая победа», «Поход на Сталинград». — Значит, следующее… Вот здесь наши окружили Сталинград… Кольцо окружения… Паулюс в нем… Вот так Дон, — Леня нарисовал линию Дона, — а к нему две ступеньки, два притока…. Если от Сталинграда смотреть — Мышкова и Аксай… Как буква Е без нижней палочки получается… Вертикальная — Дон, а горизонтальная — Аксай и Мышкова, а выше и правее окруженный нашими Сталинград… А Гитлеру что нужно? Нужно своих освободить, прорвать кольцо окружения… Возможно ли это? А почему и нет? Надо только взять два рубежа до Сталинграда — Аксай и Мышкову… А дальше до самого Сталинграда никаких препятствий… Значит, так… Значит, следующее…
Леня достал чертежную бумагу и нарезал ее карточками, десять штук. Десять дней сражения, на каждый день он новую схему составит, иначе не разберешь, что произошло на самом деле. На карточках он написал: 12 декабря, 13 декабря, 14 декабря… А год Леня и обозначать не стал.
Конечно, 42-й, но это Лене сейчас было все равно. Год, месяц — это для дурачков, которые ни в чем не разбираются, а Леню интересуют день, час и минута…
— Леня, поздно, пора спать! — сказала мама за стенкой.
— Сейчас! Задачи по физике — двадцать штук! — И Леня принялся чертить на карточках окруженный нашими Сталинград, и стрелой вниз — Дон, и две ступеньки смертельной лестницы к Сталинграду — речку Аксай и речку Мышкову. «До свидания, мальчики… — напевал Леня про себя. — Мальчики… постарайтесь вернуться назад…»
Вернешься тут… Леня открыл заложенную страницу в истории второй мировой войны. Фотография: Гитлер и Манштейн склонились над картой, разложенной на столе. Гитлер Леню не интересовал, смотреть на него не хотелось, и Леня прикрыл его листом бумаги. Остался один Манштейн.