Верит!
И еще Сергей Лазарев пришел!
— Танечка, — сказал он, — расти большая и красивая…
Таня вздохнула с облегчением: хоть один нормальный человек, и слова нормальные.
— Смотри, я тебе кулончик вырезал… Видишь? «Т» — твоя буква.
Сергей говорил так тихо, кулончик его пластмассовый такой трогательный был, что Таня забыла и о Фокине, и о Багаеве, и о Лапшине…
А перед Таниной дверью, вернее, этажом ниже толпилась очередь поздравителей.
— Сейчас кто? — деловито спрашивал Миша Логинов.
— Я за Александром, — сказал Паша Медведев.
— Я бы пошел скорее, а то она с лестницы начнет спускать, — сказал Юра Попов — он был и не рад, что придумал всю эту историю. И как ему в голову пришло! Сам не знает.
— Может, Козликова пустим? — сказал Миша.
Козликов, войдя в квартиру, начал свое объяснение решительнее всех:
— Пронина… Эта… Проша… Как это… Я тебя люблю, Пронина! — и бухнулся на колени.
— Ой! — закричала Таня и побежала на кухню. — Пирог сгорел!
На лестничной площадке недоумевали. Еще Игорю Сапрыкину предстояло идти, Щеглову, Попову, Саше Медведеву и самому Мише, а тут — грохот какой-то в квартире, беготня…
— Может, она его убила, Козликова?
— Я же говорил, сейчас с лестницы начнет спускать, — мрачно сказал Попов.
— Остались от Козлика рожки да ножки…
На лестнице запахло горелым.
— И вроде она его уже осмаливает, — сказал Игорь.
А Таня Пронина не знала, что и делать.
— Это из-за тебя, Козликов, из-за тебя весь пирог сгорел! — кричала она. — Одни угольки остались!
Чем ей теперь угощать? А ведь еще и девочки гурьбой ввалились — и Маша, и Галя Полетаева, и Лариса Аракелова, и Валечка Бурлакова, и все! Почти весь класс пришел!
И с подарками!
Но ничего — и торты принесли, и конфеты, и вина.
Да только не получился праздник, потому что прибежал Костя Костромин и принес известие: вызов на сбор парашютов! Завтра в шесть утра подают автобус к Дому культуры, всем быть! Три дня подготовки на аэродроме и прыжки.
Вот тут Таня Пронина и расстроилась окончательно.
Справки у нее не было от окулиста! Все справки были, а к окулисту она собиралась в понедельник!
— Ну, всегда у нас так, — сказала в сердцах Наташа Лаптева.
— Я не нарочно… Я хотела… Я думала… — оправдывалась Таня.
— А без справки нельзя?
— И в автобус не посадят, нечего и думать, — махнул рукой Костя.
— Ну, только ты это… Не плачь, — бормотал Сережа Лазарев. — День рождения ведь…
Но Таню никак было не успокоить: неудачница она!
Неудачница!
Удивительно устроен человек! Три недели назад даже мысль о прыжке с парашютом казалась Тане чудовищной, а теперь она рыдала из-за того, что не удастся ей прыгать завтра же…
— Ладно, — сказал Сергей. — Я тоже не поеду. Получишь справку, тогда и прыгнем вместе. Не в последний же раз!
Нашлись и еще добровольцы отложить прыжок, но Костя охладил товарищеский пыл, напомнив об инструкторе, клубе, тренировочном сборе: что же будет, если они все не явятся?
Ребята растерялись. Выхода вроде бы не было. Но тут Лариса Аракелова вспомнила, что есть у нее в Москве дедушка-окулист… И конечно же, у него есть бланки с печатью… И это ничего, что поздно, что девятый час, — если поторопиться на восьмичасовую электричку, то к одиннадцати можно поспеть к нему, и это не страшно: Лариса записку напишет…
Конечно, справку могут и не принять, скажут — из местной поликлиники нужно, но все-таки…
— Ясно, — сказал Костя. — Собирайся в миг! Кто проводит Татьяну? Кто поедет?
— Я, — сказал Фокин.
— Я могу, — сказал Роман.
— Чего — я! — сказал Козликов.
— Я, я Москву как свои пять знаю! — сказал Саша Медведев.
— Ты сама выбери… — сказал Медведев Паша. — Определенно.
Времени на раздумья не было, они все стояли кольцом, и каждый действительно был бы рад мчаться с Таней Прониной в Москву за справкой, чтобы могла она завтра вместе со всеми сесть в автобус и поехать на сбор парашютистов. Тут только и обнаружилось, что они не шутя объяснялись Тане в любви, не только потому что придумали такой спектакль, в деталях разработали его и организовали. Не знаю, поверят ли, но в эту минуту они все вместе и каждый в отдельности любили Татьяну Пронину, потому что когда сделаешь человеку что-нибудь доброе, то отчего-то очень любишь его…
И наоборот: кому зло сделаешь, даже если нечаянно, того и не любишь.
— Ты скажи определенно: с кем поедешь? — сказал Медведев Паша.
Таня показала на единственного, кто не предлагал своих услуг, потому что знал, что поедет он.