Еще одна неожиданная особенность производит на меня сильное впечатление. Ввиду того что эта история еще не закончена и мы можем смотреть на нее с достаточного расстояния, нельзя не заметить, насколько древняя цивилизация Месопотамии вела себя и как живой организм, будто ею управляли законы природы. Это похоже на просмотр череды кадров, пущенных с увеличенной скоростью, как иногда показывают в телевизионных программах о природе: семечко дает росток, тот вытягивается, растет, кустится, зацветает, дает семена, размножается, вянет и погибает – все это в течение около полминуты.
Но разве общества, империи и цивилизации, которые создает человек, не являются продуктом случайных, зависящих от обстоятельств и по сути непредсказуемых решений, принятых отдельными разумными личностями, и не далеки ли они от математического детерминизма? Возможно, в меньшей мере, чем мы думаем. Нетрудно увидеть, что если можно было бы изобразить энергию, креативность и производительность цивилизации Междуречья в виде графика, то он выглядел бы как длинная кривая в форме колокола, поднимающаяся сначала незаметно от основания, растущая в геометрической прогрессии до высокой точки (сохраняя энергию и живучесть на протяжении значительного времени, хотя и не без колебаний), а затем без предупреждения быстро снижающаяся, прежде чем наконец выровняться и еще медленнее приблизиться к нулевой отметке. Вот так: рождение, развитие, зрелость, упадок, одряхление и окончательное исчезновение.
Приблизительно около 10-го тысячелетия до н. э., вскоре после того как окончательно растаяли ледники на континентах (хоть и очень медленно сначала), люди начали вести более оседлый образ жизни, объединяясь в деревенские общины, и, вместо того чтобы просто пользоваться возможностями, данными природой, начали контролировать растения и животных, которыми питались. Они стали сеять сельскохозяйственные культуры, содержать стада в загонах; флора и фауна, жизненно необходимые для выживания людей, подвергались генетической модификации путем селекционного разведения, чтобы лучше служить их целям.
В этом относительно единообразном, обычно однородном и однотипном мире, в котором жили крестьянские деревушки, родилась идея цивилизации: в отдельном месте и в отдельно взятое время. Затем эта идея с удивительной скоростью распространилась и завоевала весь мир.
Но не все общины воспользовались этой возможностью. Что сдерживало тех, кто от нее отказался? Возможно, комфорт и эффективность их деревенского существования с хорошо налаженной повседневностью и отточенными навыками выживания. Как и во многих других областях человеческих устремлений, по-видимому, нужно было столкнуться с грубой реальностью Месопотамской аллювиальной равнины, сопротивлением этих негостеприимных окрестностей, трудностями жизни в этом неблагоприятном месте, чтобы заронить песчинку в устричную раковину – ядро, ставшее основой для огромного скачка человечества вперед.
Обработка новых земель Месопотамской равнины – потенциально плодородных, но на деле пустынных и бесплодных из-за очень небольшой годовой суммы осадков – требовала, чтобы люди объединялись для создания систем орошения. Американский автор немецкого происхождения Карл Виттфогель придумал термин «гидравлическая цивилизация» для обществ, в которых для необходимого контроля за расходом воды нужны были коллективные действия. Это стимулировало развитие организованной бюрократии, которая неизбежно, на его взгляд, привела к типичному для Востока деспотическому правлению. Данная идея, весьма влиятельная в начале XX в., больше «не пользуется уважением у ученых, которые обвиняют Виттфогеля в том, что он не позволяет фактам быть препятствием для привлекательной теории». И все же нельзя отрицать, что окружение этой территории двумя великими реками Среднего Востока действительно требовало от поселенцев этого края, для обеспечения их выживания, сотрудничества в организации ирригационных работ, что каким-то образом и привело к изобретению жизни в городах.
Остальное, как говорится, история. Начиная со своих таинственных, туманных истоков и до хорошо задокументированного конца Древняя Месопотамия выступала в роли экспериментальной лаборатории цивилизации: пробовала (зачастую до уничтожения) многие виды религий – от древнего обожествления сил природы до полноценного храмового жречества и даже первых шагов к монотеизму; разнообразные экономические и производительные системы – от государственного планирования и централизованного управления (их версии) до неолиберальной приватизации (их собственного варианта), а также разнообразные формы правления – от первобытной демократии и совещательной монархии до жестокой тирании и экспансивного империализма. Почти всему из вышеперечисленного можно найти аналогию в нашей недавней истории. Иногда кажется, будто древность служила генеральной репетицией для последующей цивилизации, нашей собственной, которая зародилась в греческих Афинах при Перикле – после гибели последней Месопотамской империи в VI в. до н. э. – и привела нас к тому состоянию, в котором мы сейчас находимся.