Л. Н. не дал мне договорить и сказал:
— Зачем вы мне рассказываете свою душу? Я вас и так насквозь знаю… — отом он вздохнул и прибавил: — Что делать? Никто из нас, друзей, не живет так, как хотелось бы и нужно бы было. Ну, прощайте, спасибо, что приехали. Приезжайте поскорее…
Я поцеловал, еле удерживая слезы, его руку. Мы поцеловались. На глазах его были такие для меня дорогие слезы.
— Тепло ли вы одеты? — спросил Л. Н. — А вы возьмите мою шапку, а то у вас голова озябнет.
Л. Н. принес мне свою теплую шапку, в которой я доехал до станции.
Письмо А. К. Чертковой к нам от 4 октября.
«Дорогие друзья!
Пишу ночью. Вечером прислали из Ясной (от Саши Т.): «Л. Н. очень плохо… Обмороки…» Владимир Григорьевич поехал туда и просидел от 7 часов до 1 часа ночи в комнате Душана. Сейчас Владимир Григорьевич вернулся домой: Л. Н. лучше, пульс восстановлен, и заснул. Но видеться не пришлось: он очень слаб, все в забытьи… Оказывается, что утром было тяжелое объяснение у Л. Н. с Софьей Андреевной в связи с уходом из дома дочери и ее письма к Варваре Михайловне. Дай Бог, чтобы эта болезнь Л. Н. пробудила бы совесть у Софьи Андреевны и послужила бы ей уроком на будущее.
«Что день грядущий нам готовит?» Ко всему надо быть готовым… Последнее время для бедного Л. Н. не жизнь, а мука… Дай—το Бог, чтобы он получил облегчение здесь или там. Последнее — увы! — вернее…
Ну, что Бог даст, постараюсь поделиться с вами.
С любовью Анна Черткова.
P. S. Простите, что посылаю не своей рукой записку, а переписанную: очень была неразборчива та, что писала ночью. Кроме того, заодно, чтобы не повторять, посылаю такую же копию некоторым друзьям, которым дорого знать о Л. Н. Сейчас утро, но известий еще нет — значит лучше».
Из письма А. К. Чертковой к нам от 5 октября.
«Милые друзья!
Нет худа без добра (хоть иногда и дорого оно дается). Вчера только отправила свое письмо о болезни Л. Н., как вечером мы узнали о том, что Софья Андреевна, напуганная его болезнью, как явным последствием ее поведения, и пристыженная очень резко Таней и Сергеем, со слезами просила прощения у Саши и умоляла ее вернуться вместе с Варварой Михайловной. Сегодня Саша вновь перебирается в Ясную. Говорят, что Софья Андреевна даже по отношению к Владимиру Григорьевичу мягче стала и спокойно говорит о том, что Л. H. хочет возобновить свидания с Чертковым. Дай—το Бог! Нет слов выразить, как измучил нас этот трехмесячный кошмар. Алеша (А. П.Сергеенко) будет писать вам подробно, а пока я посылаю это краткое, чтобы успокоить вас после вчерашнего письма».
Письмо А. К. Чертковой к нам от 8 октября.
«Милые друзья, Александр Борисович и Анна Алексеевна! Ну вот, наконец вчера — по приглашению Л. Н. — Владимир Григорьевич был в Ясной, первый раз после двух с половиной месяцев разлуки с Л. Н. Виделся с Л. Н. в его кабинете. Софья Андреевна не показывалась, но дочери говорят, что сильно волновалась. Отношение ее к Владимиру Григорьевичу продолжает быть то же, что и все время, — враждебное, но уступила она, или предложила сама Л. Н. ввиду его болезни и желания хоть чем‑нибудь загладить свою вину перед ним.
Л.Н. еще слаб, но уже выезжает верхом и хотел быть у нас сначала, но она поставила условием, чтобы Владимир Григорьевич первый приехал в Ясную, а иначе она поднимет опять историю и не пустит Л. Н. к нам… Ни логики, ни справедливости нет в этом условии. Кроме того, были еще некоторые унизительные условия, на которые Владимир Григорьевич не хотел соглашаться и потому сначала отказался приехать. Но, узнав, что его отказ огорчил Л.H., вчера решил поехать… Бедный Л. Н. очень обрадовался и очень благодарил за приезд и обещал приехать к нам скоро.
Нам рассказывали, что его обмороки (о которых я сообщала) сопровождались ужасными конвульсиями, особенно в ногах, происходившими от закупорки сосудов при остановке кровообращения, и могли, говорил доктор из Тулы, кончиться вдруг кровоизлиянием и смертью или параличом. Говорят, вид припадка был ужасный и повторился пять раз в продолжение от 6 до 12 ч. ночи…
Однако на прежние частые и свободные свидания со Л. Н. мы уже не надеемся: вероятно, будем видеться только изредка.
Надеюсь, что не посетуете на меня за то, что это время делилась с вами откровенно тем, о чем душа болит. Всего хорошего. Анна Черткова».
Разговор Софьи Андреевны с Ф. 13 октября.
— Я жить больше так не могу, отравиться совсем не так трудно. Легче, чем жить постоянно под угрозами, что тебя сделают сумасшедшей по приказанию Черткова, как Л. Н. по его приказанию отнял у меня дневники, отнял права на сочинения и теперь сделал окончательное завещание. Я это знаю наверное, — так возбужденно и взволнованно говорила мне Софья Андреевна.