По ее же мнению, наслаждаться каждым глотком эспрессо возможно, лишь смешав его с большим количеством молока и добавив ароматизаторы, а не пить его из тех крошечных чашечек, сама мысль о которых заставляла ее содрогнуться.
— Тогда пришлось бы готовить два кофейника вместо одного, — отмахнулся Аристон.
Хлоя в этом искренне сомневалась. Она бы очень удивилась, если на кухне у Джин не было одной из тех новомодных кофеварок, рассчитанных на одну чашку.
— Ты заранее попросил ее приготовить мой любимый кофе, — догадалась Хлоя, недоумевая, чего он хотел этим добиться. Да, когда дело касалось бизнеса, Аристон был способен пойти на любые уловки, но Хлоя все же не понимала, для чего ему это нужно сейчас.
Возможно, он пытался усыпить ее бдительность, но с какой целью? У него на руках все карты, и они оба об этом знали.
— Конечно. Обычная вежливость.
— Ну если ты так говоришь… — Осознав, что это прозвучало довольно грубо, она добавила: — Спасибо.
— Забудем, — сказал он, будто беседа о кофе отклонила их от темы, действительно имеющей значение. — Тебе не кажется, что предпринимать подобные меры, не поговорив прежде со мной, было не очень-то этично с твоей стороны? — упрекнул он.
Этично? Он это серьезно?
Хлоя вскочила с места и подошла к окну. Она посмотрела вниз, на город. С высоты люди и автомобили казались крошечными.
— Ты действительно считаешь, что я не выражала недовольство тем фактом, что мне пришлось бросить художественный колледж и участвовать в средневековой сделке по настоянию отца?
До того, как она встретила Аристона и поняла, что мечты могут измениться.
— Эбер намекнул моему деду, что ты в курсе этой затеи. — Аристон уже стоял у нее за спиной.
— И вы оба поверили ему. А тебе никогда не приходило в голову, что он мог перестать платить за мое обучение и проживание, и меня выселили бы из общежития? Нет, я сильно сомневаюсь, что ты вообще когда-либо задумывался о том, почему я согласилась на эту варварскую сделку.
— Подобные соглашения — обычное явление в наших кругах. Не стоило вести себя так, будто тебя продали в брак по средневековым законам, лишив каких-либо прав.
Она повернулась к нему. Ее охватил гнев, вызванный ощущением полной беспомощности.
— Не стоило? Аристон, я была двадцатилетней студенткой колледжа, работающей неполный день в магазине художественных принадлежностей ради карманных денег! Я понятия не имела, как вернуть свою жизнь, которую у меня отняли.
Хлоя не сумела прочесть эмоцию, отразившуюся в глазах Аристона.
— Ты никогда не говорила мне об этом.
— К моменту нашей встречи я уже хорошо научилась скрывать свои чувства благодаря отцу и сестре.
Хлоя простила Рею, но сомневалась, сможет ли когда-нибудь простить отца. Рея заботилась не только о благе компании, она действительно верила в то, что сестра будет счастлива в браке.
Руки Аристона сжались в кулаки, словно он хотел коснуться ее, но сдержался.
— И ты ни разу не рассказала мне о своих проблемах.
— Нет. У вас с отцом были свои планы, а мне оставались лишь надежды на светлое будущее. — Она опустила голову, не желая видеть его лицо.
— Посмотри на меня, — потребовал он, будто прочитав ее мысли.
Хлоя подняла голову. Что-то в выражении ее лица заставило Аристона нахмуриться.
— Какие надежды?
— Это уже не имеет никакого значения.
— Я все же хотел бы знать, о каких надеждах ты говоришь.
— Нет, — сказала она тоном, не терпящим возражений. Она и так была с ним чересчур откровенна.
Он оценивающе посмотрел на нее:
— А ты изменилась.
— Да.
Он подошел ближе:
— Во всем?
Хлоя была поражена. Его близость вызвала в ней совершенно неожиданную реакцию. Она думала, что похоронила свое либидо вместе с браком, но ее тело говорило об обратном. Хлоя страстно желала Аристона. Пока она стояла у окна, он успел подойти к ней вплотную. Тепло и запах его тела окутали ее, возвращая воспоминания, не позволяющие уснуть по ночам, и заставляя ее тело испытывать боль, которая, как она думала, ушла навсегда.
Своей сильной мужественной рукой он обхватил ее голову таким образом, что его большой палец оказался у нее за ухом.
— Когда-то это сводило тебя с ума. А сейчас?
Она покачала головой, но не отрицательно, а лишь пытаясь хоть немного прийти в себя, чтобы снова заговорить и попросить, чтобы он отпустил ее, ради всего святого. Но слова застревали у нее в горле. Независимо от того, что кричал ее разум, она отчаянно хотела умолять его приблизиться, прикоснуться к ней… подарить ей то, на что раньше она имела право каждую ночь.