Лайл стоял в нише окна, глядя в ночь. Несколько звёзд виднелось на облачном небе.
К этому времени все закончили ахать над найденным кладом, сундук погрузили снова на повозку и вернули в замок шествием, во время которого он наслушался разных вещей, которые обсуждались в «Кривом посохе». Было уже поздно. Даже леди были готовы отправиться спать.
Роя и Джока поместили в донжон, чтобы разобраться с ними позже.
Ещё одно дело, которое предстояло уладить.
Ему встречалось множество подобных дел в Египте — недовольные крестьяне и рабочие, мошенничества, кражи, угрозы и прочее. Задержки в раскопках. Тонущие лодки. Нашествия крыс. Эпидемии. В этом заключалась его жизнь. Это было интересно, и временами, очень бодрило.
А теперь…
Тихий стук в дверь заставил его очнуться.
Граф вышел из ниши и отворил двери.
Перед ним стояла Оливия. Она была вся в белом, в ночном халате, на котором трепетали ленты, оборки и кружева. Она распустила волосы, они ниспадали на плечи в восхитительном беспорядке.
Лайл притянул её к себе и закрыл дверь.
Потом он передумал, открыл дверь и предпринял попытку вытолкать её в коридор.
— Реши уже, наконец, — посоветовала Оливия.
— Ты являешься к мужчине в спальню среди ночи, в сорочке, и ждёшь, чтобы он мог думать головой?
Как долго это продолжается?
Дни, годы, вечность.
— Нам нужно поговорить, — сказала Оливия.
Перегрин снова втянул её в комнату и закрыл дверь.
— Позволь мне кое-что пояснить тебе, — проговорил он. — Девушка, которая приходит в комнату к мужчине, практически без одежды, напрашивается на неприятности.
— Да, — ответила она.
— Значит, этот вопрос мы уладили, — сказал Лайл и сбросил с себя халат, оставшись полностью голым.
— О, — произнесла Оливия.
Свет камина превратил её спутанные волосы в жидкие рубины и гранаты. Её кожа светилась подобно полной летней луне. Слабый аромат, присущий ей, витал в воздухе.
Лайл подхватил её на руки и отнёс к высокой кровати. Прижимая девушку к себе, он одной рукой откинул простыни.
— Хорошо, — сказала Оливия. — Мы можем поговорить позже.
— О, да, — согласился он. — Нам многое нужно обсудить.
У них впереди целая жизнь на разговоры.
Оливия вытянула руку и погладила его по груди.
— Ты отлично справился, — сказала она.
— Ты тоже.
Он коленом раздвинул ей ноги, и Оливия откинулась назад, упираясь ступнями в постель.
— Не могу передать словами, как это возбуждает, — проговорила она.
— Напишешь мне в письме, — ответил он. — Потом.
Лайл ухватил за края её халат и рубашку и потянул их наверх. Он взглянул на её ноги.
— Тебе нравятся мои ноги, — заметила она.
— До неприличия.
Перегрин наклонился и поцеловал её в голень, как делал в «Белом лебеде», прислуживая.
— Ох, — выдохнула он. — Ты злой человек. Жестокий и бессердечный…
— И беспощадный, — прошептал он. — Не забывай, чертовски беспощадный.
Он, поддразнивая, погладил внутреннюю часть её бёдер. Верх и вниз. Оливия запрокинула голову.
Перегрин ещё выше задрал её ночное одеяние и провёл пальцами дальше, нежно скользнув по мягкому местечку между ногами.
— О, твои руки, твои руки. — Оливия придавила его ладонь своей, крепче прижимая его к себе. — О, ради Господа. Что мне делать?
Она встала на колени, разорвала ленты халата и отшвырнула его прочь. Она стянула сорочку через голову и отбросила её.
Медные кудри падали на её плечи. Небольшой медный треугольник поблёскивал между ногами. На ней не осталось ничего, кроме этих волос и жемчужной кожи.
Так легко было представить, как она танцует, обнажённая, в пустыне, при свете луны.
— Хватит, — сказала Оливия. — Довольно этой чепухи. Я никогда не буду вести себя правильно. И не проси меня.
— Даже не думал, — ответил Лайл.
— Иди ко мне, — позвала она, проводя рукой по животу и над шелковистым холмиком между ног. — Иди сюда.
Перегрин забрался на кровать и стал на колени перед ней. Она взяла его за руки и поднесла их к своим грудям. Он наклонился и поцеловал её, долгим, сладким поцелуем. Затем сжал её груди, и она обняла его за шею, откинув голову назад так, чтобы он мог прикасаться к ней, как пожелает он и как захочется ей.
Она тоже гладила его, её руки блуждали по его плечам и спине, ласкали его ягодицы. Оливия придвинулась и прижалась к его паху. Его член требовательно упёрся ей в живот. Она протянула руку, обхватила его и стала двигать рукой вверх и вниз, затем остановилась и нежно провела по тёмно-красной головке. Перегрин издал приглушённый звук.