Через месяц будут устроены грандиозная церемония венчания и свадебный завтрак. Однако лорд и леди Атертон вознамерились не дать Оливии уклониться от замужества. Лакей был послан в Эдинбург за стряпчим, который составил документы, передающие Горвуд, его окрестности, доходы и всё прочее в собственность графа Лайла.
К закату дело было завершено.
Вскоре после этого Оливия и Лайл объявили о своём браке перед своими родителями, леди Купер и Уайткоут, лордом Глакстоном и некоторыми его родственниками и перед всей домашней прислугой.
Аллиер приготовил роскошный ужин, включая восхитительные пирожные, выпеченные в его «отвратительной» печи.
Все они собрались в большом зале, чтобы отпраздновать.
Когда Лайл и Оливия исчезли, все улыбнулись. Чем скорее брак будет подтверждён, тем лучше, с точки зрения родителей.
Перегрин привёл Оливию на крышу.
Он позаботился о том, чтобы двери были заперты.
Он принёс ковры и меха, поскольку стоял ноябрь, шотландский ноябрь, и было дьявольски холодно. Этой ночью, однако, капризные шотландские боги погоды им улыбнулись и прогнали прочь тучи.
Оливия откинулась ему на руку и посмотрела в звёздное небо.
— Оно усыпано звёздами, — проговорила она. — Никогда не видела такого множества звёзд.
— Здесь красиво на свой лад, — согласился Перегрин. — Это место заслуживает лучшего отношения, чем у отца.
Он прижал её к себе теснее и поцеловал:
— Это было блестяще. Ты была великолепна.
— Неразборчивая в средствах, беспринципная врунья и обманщица, — произнесла она. — О, да, я показала себя в полном блеске.
— Это была замечательная идея.
— Это была очевидная идея. Кто лучше тебя сможет управлять Горвудом?
— А кто лучше тебя сделает то, что никто больше не сможет: заставить отца расстаться с тем, что ему не нужно, с чем он не знает, как ему быть, но всё равно не отдаёт.
— Погоди, — сказала Оливия. — Постепенно мы похитим и твоих братьев.
— Когда они станут постарше, я бы хотел отдать их в школу, — проговорил Перегрин. — Это не подошло моему характеру, но они не такие как я. Думаю, им там будет хорошо.
— А ты будешь счастлив здесь? — Спросила она.
— Конечно, — заверил её Лайл. — Время от времени. Но ты знаешь, что я никогда не освоюсь полностью.
— Я бы и не хотела, чтобы ты менялся. Тебе не нужно. У нас есть Хэррик.
Он рассмеялся.
— И моим первым действием как владельца Горвуда будет назначить его главным управляющим. Ах, Оливия, чувство собственной силы восхитительно. Это почти как быть в Египте. Как удивительно быть свободным в действиях, делать то, что я сочту правильным. Меня бы совесть загрызла насмерть, если бы я бросил этих людей на произвол моего отца. Теперь мне не нужно рассказывать ему про Джока и Роя. Если он узнает, то поделать ничего не сможет. Ничего не сможет сделать с Мэри Миллар. Не сможет никого уволить и нанять. Единственное место, где он не в силах устроить хаос.
Перегрин объявил Ранкинам, что они могут провести следующие пять лет, помогая строить и приводить в порядок магазины, дороги и коттеджи, либо попытать удачи в суде. Они выбрали работу.
— Пять лет честного труда могут исправить Ранкинов, — сказал он. — Если же нет, то мы подумаем об этом, когда придёт время. И я не вижу причины увольнять Мэри.
— Она находилась в ужасной ситуации, — согласилась Оливия. — Но в конце она поступила правильно.
— Это максимум того, что мы можем требовать от людей, — сказал Лайл. — Правильных поступков.
Она повернула голову, чтобы взглянуть на него, мех соскользнул с её плеч. Он вернул его на место. Позже он разденет её, медленно. Или, может быть, очень быстро. Но ночь была слишком холодной для непристойного поведения на крыше.
— Ты поступил верно, — заговорила Оливия. — В трудных обстоятельствах, находясь в месте, где никогда не хотел быть.
— Я кое-чему научился. — Лайл привлёк её к себе. — И оказался в выигрыше. Какая досада! Я должен быть благодарен отцу за его затею.
— И мне, — добавила она, — за исход этой затеи.
— Мы закончили здесь дела?
— Не совсем, — сказала она. — Ко времени нашей свадьбы нам следует всё держать под контролем. Тогда мы сможем уехать в свадебное путешествие.
— Ох, я совсем забыл. Ну, что ж, мужчине приходится идти на жертвы. Ты хочешь поехать в какое-то романтическое место, я полагаю. Париж. Венеция.