Она и не заметила, что Денис Дмитриевич подсел на стул рядом с ней и бросал взгляд то на фотографии, то на неё. Видно было, что он просто обескуражен. Он с какой–то хрипотцой в голосе произнёс:
― Это невероятно, но ты, Диана определила всех верно. И этому может быть только одно объяснение, ты знаешь какое. Что уж тут говорить о каких–либо косвенных фактах. Вот они факты, и не косвенные, а самые настоящие прямые, реальные.
― А у тебя (от волнения Диана снова «тыкала» ему) есть более старые фотографии, где твой сын в детстве, юности, где его мама молодая?
― Где мама молодая — точно нет, таких фотографий я не помню. А вот такие, на которых изображён молодой отец, были. У него где–то хранились фотографии без альбома, ведь их не много. Ты же понимаешь, что в то время фотоаппараты были ещё редкостью. Попробую ещё поискать.
Он снова ушёл, и на этот раз его не было очень долго. Диана уже не смотрела фотографии, а только переваривала в себе полученную информацию. Притихли и Виталий со Светланой. Светлана изредка бросала на неё свой испуганный и, вместе с тем, уважительный взгляд. Но вот объявился и Денис Дмитриевич. В руках у него небольшой полиэтиленовый пакетик с фотографиями. Диана протянула к нему руку.
― Погоди, ― Денис Дмитриевич отдёрнул в сторону пакетик. ― Пока я искал фотографии, мне в голову пришла одна мысль. Я когда–то с отцом смотрел фотографии и знаю, что там есть его школьные, точнее выпускные, фотографии.
― Ой, как хорошо! А что за мысль? ― беззаботно спросила Диана.
― Ты знаешь, я даже боюсь тебе её озвучивать, ― как–то уж очень серьёзно произнёс дед.
― Почему?
― Я вот думал о тех косвенных и прямых доказательствах существования реинкарнации. Ты уже доказала, что такое возможно. Да и сходство Вики с Дэнис не может быть простым совпадением. Вика ведь родилась через два года, если я не ошибаюсь, после гибели твоей Дэнис.
― Да, это так. Я и сама об этом думала. И очень радуюсь тому, что душа моей Дэнис воплотилась в таком прелестном создании как Вика.
― Всё это так. Но я хотел предложить тебе ещё один эксперимент. Но не знаю, готова ли ты к нему, точнее, как он на тебе отразится, ― взволнованно и обеспокоено произнёс её бывший внук.
― Какой эксперимент? ― тут уж заволновалась и Диана.
― Вот что я надумал. В альбоме есть выпускная школьная фотография его класса. Её делал профессиональный фотограф, но она тоже уже немного выцвела. Я её тебе покажу чуть позже. На ней отдельно сняты все ученики и внизу под овалами фотографий стоят подписи. Это будет, так сказать, контрольная фотография. Отец часто рассматривал эту фотографию и печалился, что очень мало после войны осталось его школьных друзей. Он любил рассказывать мне про своих одноклассников. Поэтому я так хорошо запомнил эту фотографию. Но есть ещё и групповая фотография их класса, где вместе с другими учениками снят Дмитрий. Но эта фотография любительская и качество её похуже упомянутой. Я хотел предложить тебе найти как раз на этой фотографии Дмитрия, твоего 'бывшего' сына.
Диана заинтересовалась:
― Я попробую.
Жест старика остановил её:
― Погоди. Не всё так просто, как ты думаешь. На выпускной фотографии заснято вместе, наверное, около тридцати человек. Фотография не очень большая и лица там мелкие.
― Я понимаю, вернее, догадываюсь, что это так.
― Я хочу тебя предупредить. Не так–то просто узнать даже собственного сына (последние слова Денис Дмитриевич акцентировал голосом) на фотографии в возрасте 17 лет. Ты смотрела фотографии с моим отцом в возрасте, где ему за тридцать. Большая разница в годах, особенно для молодых людей. Но самое главное, очень сложно, как я понимаю, бывает идентифицировать особу в довоенный и послевоенный период. Военные годы накладывают свой неизгладимый отпечаток. Ну, как, ты готова к такой экзекуции? ― спросил старик через вымученную улыбку.
Вот теперь Диана уже испугалась:
― Не знаю.
― Отец, может не надо проводить такие эксперименты? ― это уже подал голос в защиту Дианы Виталий.
Диана взглянула в его сторону и увидела также побледневшую и испуганную Светлану. Они все прекрасно понимали, какой может оказаться моральная травма Дианы, если она не узнает на фотографии Дмитрия.
― Диана, ты прости старика. Я не хочу тебя мучить. Я понимаю, что для тебя это суровое испытание. Ты спокойно можешь отказаться. Я не настаиваю
Лучше б он не говорил последних фраз. Теперь Диану что–то подстегнула, она разозлилась, у неё взыграла обида, что её отговаривают и как бы не доверяют ей.