— Гы–гы–ы-ы! — развеселился уже по–настоящему парень.
— Чего ты там рыгочешь? — крикнул Юрка Шестак. — Иди сюда, познакомимся!
— Боюсь.
— Чего боишься–то?
— Побьёте.
Ребята рассмеялись. Парень казался им немного придурковатым, но излучал такое добродушие, что с ним действительно хотелось познакомиться.
— Ты кто?
— Цыган.
— Настоящий цыган? — удивился Петька.
— Не… Так меня дразнят. А зовут Матвей, Мотька.
— Откуда ж ты взялся, Матвей? — продолжал допытываться Петька. — Мы тебя раньше не видали.
— Гы! А я вас давно вижу. Наблюдаю.
Ребята переглянулись. Этот Мотька оказывался забавным пареньком и нравился им все больше и больше.
— Много вас, — сказал Мотька. — А раз много — значит, интересно.
— Тогда лезь к нам, не торчи за забором.
— А не побьёте?
Мотька пытливо оглядел всех, потом подтянулся на руках, перекинул босые грязные ноги через забор и спрыгнул к ребятам во двор. Одет Матвей был в сильно выгоревшую серую рубаху и латаные–перелатаные портки того же цвета.
— Так чего же ты от нас хочешь, Цыган? — спросил Шестак, когда все расселись на поленьях.
— От вас — ничего. Я вам собаку подарю.
— Со–о–ба–ку? — от такого признания все раскрыли рты.
— Ага. Хороший щенок. Я даром подарю, сейчас. А то без собаки неуютно у вас.
Матвей вскочил на поленницу, с нее — на забор и исчез. Было ясно, что чем–то ребята пареньку приглянулись, и он хочет завоевать их расположение. Только каков он, их новый знакомый? Не напакостит ли чем? Впрочем, нет. Похоже было, что он побаивается интернатских, хоть и симпатизирует им. Значит, плохого от него ждать не приходилось, по крайней мере в ближайшее время.
— Ну как, будем брать щенка? — спросил Шестак.
— Еще бы! — раздались дружные голоса.
— Собака — друг. Это не коршун, не улетит, — изрек Рудька.
Сначала посмотреть надо, что за собака, — прогнусавил одноногий Колька Тарасов. Он сидел в сторонке от всех на большом чурбаке
— Ты, Бульдог, помолчи. Теперь и без тебя будет кому лаять? — крикнул ему Рудька. Он боялся, что в последний момент ребята могут отказаться от столь неожиданного и щедрого подарка, и слова Тараса воспринял как подстрекательские. — Щенка надо брать, если даже он заморыш.
— Чего разоряешься. — Шестакин–старший дал брату лёгкого подзатыльника. — Разорался! Сказали возьмем — значит, возьмем. Только вот…
Он не договорил. Во дворе снова появился Мотька. На этот раз он не перелезал через забор, а шел с «главного входа», ведя на веревке шустрого и довольно большого щенка.
Издав радостный вопль, ребята вмиг окружили Мотьку и щенка плотным кольцом.
Щенок оказался черный, как сажа. Но грудь, кончик хвоста и лапы у самой земли были у него белоснежными. На умной, чуть вытянутой морде блестели настороженные желто–рыжие глаза; уши уже почти стояли.
— Ему полгода. Злой будет пес, — сказал Матвей. — Во, гляньте, — схватив щенка за морду, он раскрыл ему пасть: нёбо было черное — признак силы и злости собаки, особенно если она сибирская. Так считали мальчишки.
— Мальчик, ты кто такой? И почему ты здесь? — раздался вдруг голос Надежды Павловны.
Ребята оглянулись. Откуда она взялась? И завхоз с ней. Никто и не заметил, как они подошли.
Матвей мгновенно сунул стоявшему рядом Петьке Иванову конец поводка и птицей перелетел через забор. Только его и видели!
Щенок сердито гавкнул. Ему, очевидно, не понравилось столь внезапное исчезновение хозяина. Не понравилось это и директрисе.
— Что все это значит? — спросила она. — Какой–то неизвестный мальчишка, собака…
Все растерянно молчали. Петька ласково поглаживал щенка, которому не стоялось спокойно на месте.
— Собаку нам подарили, — первым заговорил Рудька. — Вы только посмотрите — великолепный щенок! Злой пес будет. И красивый! А парень трухнул малость, вас испугался. Вот и удрал. Но он хороший. Он Бобика и подарил!
т
«Почему «Бобика»? — подумал Петька. — У щенка, наверное, другая кличка…» Но ребята уже подхватили:
— Наш Бобик! Оставьте нам Бобика! — зашумели они.
Надежда Павловна улыбнулась:
— Ваш, ну и ладно. Зачем же такие эмоции! Я ведь не сказала, что запрещаю держать собаку. Подрастет — двор охранять будет, корову, быка…
— Щенок и впрямь хорош, — подтвердил завхоз дядя Коля. — Польза будет. Конуру я сегодня же состукаю.
— Ему не только конура, ему и доброта нужна, — напомнил Петька.
— Будет конура — будет и доброта, — ответил завхоз.