— Пойдем, голубей погоняем, — сказал Николай Шестаков Юрке Шестакину и стал надевать пальто.
В это время сначала во дворе, потом в сенях послышались крики: «Чужак, чужак!..»
Распахнулась дверь, и в комнату чуть не кубарем влетел раскрасневшийся и запыхавшийся Рудька.
— Голубь! — крикнул он. — Чужой! Над нашим краем ходит! Того и гляди что 'стаю подымет! Перехватят!
Похватав пальтишки и шапки, все, кто был в комнате, выбежали во двор. Одевались уже там.
По двору, закрутив кольцом хвост, носился разыгравшийся Бобик, а высоко–высоко в прозрачно–синем небе большими кругами ходил чужой голубь. Полет его был стремителен.
— Уберите пса, мешает. — Николай пхнул ногой Бобика, швырнул в небо пару сизарей и, размахивая руками, заметался по двору, пронзительно засвистел, чтобы голуби не сели на крышу.
Ему помогали все ребята: они орали и тоже свистели, хлопали в ладоши…
Сизые покружились–покружились над домом и стали набирать высоту. Вслед за ними выпустили еще две пары. Заметив их, чужой резко пошел на снижение. Щурясь от яркого солнца, ребята наблюдали за полетом птиц. Прибежал и Мотька, благо жил рядом — через забор.
— Ры–ы–жий! — воскликнул Матвей. — Рыжий турман Клопа! Как же он так? Отбился?!
— Может, и не Клопа вовсе, — сказал Шестак, держа наготове Рябчика и Белянку.
— Знаю, что говорю, — рассердился не на шутку Мотька. — Ни у кого больше нет такого голубя! Разве что Рябчик ваш…
Рыжий соединился со стайкой интернатских голубей, походил, походил с ними и вдруг повел их вышз ив сторону — на другой край села, где поднялась в небо чья–то большая стая.
— Уведет! — застонал Рудька. — Всех уведет!
— Сплюнь, дьявол! — Шестак дал ему «леща» по шее и выплеснул из рук сначала Рябчика, а следом и подругу его — Белянку.
— Уголька! Давай Уголька! — охрипшим от волнения голосом рявкнул Николай, и вслед за Рябчиком и Белянкой взметнулся ввысь Уголек.
«Хлоп–хлоп» — зазвенели в синеве упругие крылья, и голубиные асы, круто набрав высоту, заиграли–закувыркались в холодных солнечных лучах.
Это были самые верные голуби — каждый из них мог легко удержать и приворожить любую стаю. Они не поспешили вдогонку за уводимыми рыжим турманом голубями. Они наслаждались полетом в мороз и солнце. Они были прекрасны! И Рыжий, казалось бы, хитрый знаток уверенного полета, повел стаю, которая хотела обдурить его, обратно, потом оторвался от нее и вот уже закружился, завертелся, заиграл вместе с Белянкой, Рябчиком и Угольком.
— Ура-а! — заорали ребята, и в воздух полетели шапки.
— Цыть! — шикнул Шестаков. — К забору!
Ребята, сообразив что к чему, разбежались по сторонам и притихли. Николай уже держал в руках светло–рыжую голубку. Выпростав одно ее крыло, он призывно помахивал им.
. — Шахна, зерно! — крикнул Колька и, пока стая вместе с Рыжим делала над двором круги, Аркашка к самым сеням щедро натрусил дорожку из отборной желтой пшеницы…
Рябчик и Белянка «посадили» Рыжего на интернатскую крышу. Очевидно, он был очень голоден, потому что, дважды проехавшись на хвосте, спорхнул на пшеницу и начал жадно работать клювом. Когда он оказался возле распахнутой двери, Николай швырнул в сени желтую голубку.
Вздрогнул Рыжий, глянул настороженно влево, вправо и шагнул следом. Рывок за веревку — и дверь захлопнулась.
Минут через сорок пришел Клоп. Именно пришел. Не прибежал, не умолял, хотя это был его лучший голубь, а пришел и потребовал:
— Отдайте Рыжего. У вас он. Видал.
Ребята молчали и злорадствовали. Клоп загнал у них не одного голубя и ни одного не вернул. Даже за выкуп.
— Отдайте Рыжего! — шагнул он к Николаю, зная, что тот хозяин положения.
— Плати кормом выкуп, — сказал Николай.
— Так отдай! — пробормотал Клоп. — Нету у меня корму. Потому и Рыжий сорвался.
— А-ах, не–е–ту?
Клоп, нахмурился, переступил с ноги на ногу.
— Не отдашь Рыжего — Рябчика вашего изничтожу. Так сквитаюсь–то!
— Не грозись, — сказал Колька Шестаков. — Мы не ты. Забирай своего Рыжего. Задаром. И дуй отсюда, пока не передумали.
Клоп взял своего голубя и, уходя, крикнул:
— Подумаешь, благодетели!.. А Рябчик ваш все одно будет мой!
— Ату его, Бобик! — крикнул Николай, и собака, раздраженная сердитыми выкриками, рванулась вслед за Клопом и изрядно потрепала его штаны, пока тот не догадался схватить валявшуюся около забора крепкую вицу.