С другой стороны, даже здесь, лишь только на границе, перечень опасностей одним лишь шепотом не исчерпывался. Так, спуск с вала оказался куда более отвесным, и, например, Руфь один раз едва не сорвалась — когда совсем неподалеку, с визгом, режущим слух, пронеслась огромная крылатая тень. От испуга и неожиданности девушка потеряла равновесие, и, если бы не помощь Гната, ей пришлось бы плохо.
Снизу владения Хаоса выглядели еще более безрадостно и зловеще. Черное поле оказалось отнюдь не ровным: на нем располагались целые ряды из разнообразных деталей и обломков. Они торчали прямо из земли — так, словно были посажены в нее наподобие овощей на грядках.
То тут, то там посреди поля высились постройки: то приземистые, то довольно высокие, превращенные в груду развалин — и относительно целые. Руфь осматривалась, приглядываясь к ним, стараясь уловить малейшие изменения в температуре черного кубика. Остановилась же она, только когда тот ощутимо нагрелся, а затем указала рукой на одноэтажное, но обширное по площади здание под двускатной крышей. Здание почти не пострадало, если не считать покрытые копотью стены.
До сооружения, бывшем, по всей видимости, в прежние времена то ли складом, то ли ангаром, расстояние было невелико — меньше полукилометра. Но на эти полкилометра у четырех путников ушло минут двадцать… а может быть и все тридцать. Передвигаться по враждебной земле они могли только мелкими осторожными шажками, и непременно глядя под ноги. В противном случае запросто можно было споткнуться об очередной обломок или провалиться в трещины.
Последние были ближайшими родичами оврагам, усеивавшим улицы Маренбрика. Только, в отличие от оных, раскрывались они случайным образом, а затем быстро схлопывались — точно огромные пасти. Еще несколько раз прямо из земли выступали щупальца и хватали путников за ноги. От этой напасти Гнат успешно отбивался мечом; Брыкин же опять вспомнил Полигон, а также Стального Червя. Добро, хоть эти щупальца были не из металла, а явно служили конечностями живому существу. Обрубленные, они сразу же источали зеленую слизь и некоторое подобие крови.
Сколь ни легки были эти напасти в качестве реальных противников, но в совокупности они отняли у пришельцев в промзону немало времени. Пускай и не смогли совсем их остановить.
— Что ж, благодарю вас, Следопыт, — молвила Руфь, когда все четверо уже стояли у входа в здание, — дальше мы уж сами.
— Не за что, — отмахнулся Гнат, — мне ж и самому… все-таки хочется не просто землю топтать, но еще и историю потворить… хоть немного. Поучаствовать в каком-нибудь грандиозном событии… вроде смены эпох. И… вот еще что.
Следопыт достал из-за спины и протянул Георгию Брыкину палку с намотанной на нее паклей.
— Факел, — пояснил он, — возьмите, пригодится.
— Базару нет, — одобрительно молвил Хриплый, одновременно пожимая руку Гнату, — ладно, бывай. Удачи вам… в вашем мире.
Достав из кармана зажигалку, Брыкин поджег паклю; и уже с горящим факелом трое землян направились к темнеющему впереди входу.
Изнутри здание и впрямь оказалось складом: меблировку его единственного, но обширного помещения составляли стеллажи, занятые разнообразными вещами. Последние вполне ожидаемо успели покрыться пылью, зарасти паутиной, а местами так и вовсе банально сгнить. Запах стоял соответствующий — вызывавший у каждого из троих землян позывы к чиханию и кашлю.
Прощальный подарок Гната Следопыта пришелся как нельзя кстати: внутри склада царила не просто темнота, а глухая темень. Единственным источником внешнего света служил входной проем, а он, в силу обширности склада, очень быстро удалился — превратившись из светлого прямоугольника в маленькое светлое пятнышко. Не слишком ярко горел и факел, но он хотя бы слегка разгонял темноту вокруг путников.
На первый взгляд, на складе было тихо как на кладбище; по мере же продвижения вглубь, трое землян не смогли не заметить, что помещение это жило собственной жизнью. Так, время от времени из дальних углов доносился шорох; иногда — скрип, похожий на звук осторожных шагов по дощатому полу. Иногда некоторые из вещей, догнивавших на полках, невесть с чего срывались и со стуком, звоном и дребезжанием падали на пол. Происходило это аккурат за спинами трех путников, рождая у них острое желание обернуться.
Шепот Хаоса звучал с каждым шагом все навязчивее — хотя и по-прежнему оставался неразборчивым. Поймав себя на мысли, что он прислушивается к этому невнятному бормотанию, Артур Санаев попытался отвлечь себя воспоминаниями. Он принялся мысленно и по памяти воспроизводить цитаты из эстрадных шлягеров, веселого бреда радио-диджеев, а также шутки одного популярного комедийного шоу. Последнее по телевизору смотрела вся страна; Артур же пару раз посещал его лично, так сказать, живьем.
Аналогичным образом боролись с шепотом и его спутники: Руфь призывала в помощь выдержки из университетских лекций, а Гога Хриплый регулярно посылал источник шепота по всем известному адресу — нередко добавляя подробностей.
До поры до времени всем троим помогало.
А потом склад все-таки закончился — невзирая на свою протяженность. А закончился он стеной, на которой огонь факела высветил висевший огнетушитель, и небольшой плакат с правилами безопасности. Последний строжайше запрещал курить в помещении… да и вообще пользоваться открытым огнем. Огнетушитель же, надо полагать, предназначался на тот случай, если курильщик или иной пироманьяк вдобавок к своему порочному пристрастию еще и не умеет читать.
— Ну и? — нетерпеливо проворчал Артур, — выход-то где?
— Погоди, — ответила Руфь, — Георгий, посвети мне… нужно осмотреться: проход дальше где-то поблизости.
Она не ошиблась: неподалеку обнаружились грубые, дощатые перила лестницы, которая вела вниз — очевидно, в подвал. Спустившись по ней, все трое оказались в узком, длинном и совершенно темном коридоре, в котором даже свет факела помогал не сильно. Впрочем, коридор этот был не лишен и определенного достоинства: по крайней мере, в нем можно было идти прямо, не рискуя заблудиться. В пользу именно прямого пути говорило и отсутствие дверей в боковых стенах: не иначе, выход располагался в конце коридора.
Трое землян сделали несколько шагов… и вскоре поняли, что легкость пути через подвал на самом деле обманчива. Нет, звуков вроде тех, что преследовали их наверху, здесь уже не было, вот только в полной тишине да еще в тесном и почти полностью замкнутом помещении находиться, как оказалось, еще менее приятно. К духоте примешивалось ощущение ни то пустоты, не то слепоты и глухоты — оттого, что почти ничего вокруг невозможно было увидеть и услышать.
А коридор все не кончался, он казался бесконечным; усиливался и шепот Хаоса… пока, наконец, не превратился в отчетливое и довольно громкое бормотание. В нем, кажется, теперь можно было даже различить отдельные слова…
Затем, под душераздирающий визг, откуда-то сверху в подвал хлынула целая река густой ярко-красной жидкости. Эта жидкость стала последним, что увидели трое землян, прежде чем поток погасил факел — одновременно с их сознанием.
…Очнувшись, Артур Санаев увидел себя в высокой, выложенной камнем, комнате. В отличие от давешнего коридора, она совсем не была темной благодаря свету из окон, располагавшихся прямо под потолком. На ум землянину приходило словосочетание «каменный мешок», где-то слышанное им, но где именно — он не помнил.
Впрочем, копаться в памяти было некогда; окончательно придя в себя и осмотревшись, Артур заметил, что прикован цепями к стене. А также раздет до пояса и, разумеется, обезоружен.
— Долбаный Хаос! — пробормотал он разозлено, а затем перешел на крик, — эй, тут есть кто-нибудь?! Эй! Отзовитесь!
Лязгнул замок; в стене отворилась маленькая железная дверь, и в комнату… вернее, в камеру прошла Руфь Зеленски. С карабином наперевес — с карабином Артура, и теперь в Артура же нацеленным.