— Вот те на, — сказали все, — кто это может быть?
Никого не ждали. Служанка пошла посмотреть.
Мадам Сердоболь уже начала разливать суп, но прервала это занятие и, застыв с поднятой поварешкой в руке, вытянула барабанные перепонки в сторону двери, ибо что-то там происходило. Послышались чьи-то голоса. Там что-то происходит, но что же там может происходить?
Вбегает перепуганная служанка:
— Там дама, которая говорит, что она мадам Сердоболь, и маленький мальчик, который…
А вот и маленький мальчик. На нем куртка с капюшоном, запорошенная снегом, тяжелые башмаки, перепачканные грязью; ему лет шесть. Он бросается к де Цикаде с криком «здравствуй, дедуля!», обнимает его, затем бежит к мадам Сердоболь с воплем «здравствуй, бабуля!». Ошибка, которую он совершил при идентификации дедушки, ситуацию отнюдь не прояснила. А вот и дама. На ней жалкий плащик и та еще шляпенция. Запорошена она не меньше, чем ребенок.
— Я ваша дочь! — восклицает она.
И, указывая на мальчугана:
— А это ваш внук!
Она скидывает свой плащ и отдает его служанке.
— Мишу! Иди сюда, я тебя раздену. Ну и наследил же ты своими грязными башмаками! К счастью, у нас в чемодане тапки.
Служанке:
— Принесите мой чемодан.
Служанка бежит за чемоданом.
Наконец Сердоболь произносит:
— Я хотел бы знать, мадам…
— Насилу отыскали дом. Мишу, погрей ноги. Посмотри, как красиво горят дрова. Я уж думала, никогда не найдем, все в кромешной тьме, да еще этот снег.
— Мадам…
— Ну, чего? Еще не догадались, кто я такая? Может, еще скажете, что не знали о моем существовании? Ну же!
— Значит, это вы, — спокойно говорит мадам Сердоболь.
— Кто из них мой дедушка? — спрашивает Мишу.
— Это я, заинька, — говорит Сердоболь.
— Какой славный мальчик, — говорит де Цикада.
— Вы ведь с нами поужинаете? — говорит мадам Сердоболь.
— И не только поужинаем, — говорит Сюзанна. — Я пришла просить у вас крова.
— Все равно сначала поужинаем, — говорит мадам Сердоболь. — Суп остывает.
Принести дополнительные тарелки и приборы было совсем нетрудно.
— Не люблю суп, — сказал Мишу.
— Только не изводи нас своими капризами, — сказала Сюзанна.
— Не заставлять же его есть суп, если он не любит, — сказал Сердоболь. — Правда, малыш?
— Да, дедуля. Дедушка — хороший чувак.
— Значит, вот как вы собираетесь его воспитывать, — сказала Сюзанна.
— Детям следует предоставлять хотя бы немного свободы, — сказал де Цикада.
— А вы что, наш родственник? — спросила Сюзанна, смерив его взглядом с головы до ног. — Нас еще не представили друг другу, — добавила она более любезно.
— Господин Луи-Филипп де Цикада — поэт, — сказал Сердоболь.
— А, так это вы — де Цикада. Жак мне часто о вас рассказывал. Вам помогло лекарство, которое он вам прислал?
— Я очень суеверен. Стоит мне сказать, что лекарство помогает, и потом оно уже не производит никакого эффекта.
— Я вас понимаю. У Жака тоже были такие бзики. Я с трудом понимала, чем же он занимается. Он утверждал, что если расскажет, то этим все испортит.
— Он был таким еще в детстве, — сказала мадам Сердоболь, — немного скрытным.
— Он был не то чтобы скрытным, — сказала Сюзанна, — скорее, не очень-то доверчивым.
— Я хочу дольку чеснока, — сказал Мишу, потому что в этот момент принесли ягнятину.
— Ну конечно же, заинька, — сказал Сердоболь.
— В детстве он мне доверял, — сказала мадам Сердоболь. — Он говорил мне: вот увидишь, мама, я стану профессором, и объяснял как, или же врачом, и объяснял как. Когда ему было уже лет тринадцать, вот тогда он перестал мне рассказывать, что у него на уме.
— Мне хотелось, чтобы он перенял мое дело, — сказал Сердоболь, — но он захотел стать врачом-паразитологом, главным образом, чтобы изучать вшей.
— Хи-хи, — хихикнул Мишу. — Вшей.
— Как тебя зовут, мое дитятко? — спросил Сердоболь.
— Мишель, — ответила Сюзанна.
— Мишу, — ответил Мишу.
— А сколько тебе лет, сладкий ты мой? — спросил де Цикада.
— Шесть лет. Дядя, а почему у тебя такой большой галстук?
— Какой очаровательный ребенок, — сказал Сердоболь.
— Ну просто живая копия, — сказал де Цикада.