Ни одна вдова не готова к урагану чувств внутри. «Больше никому не нужна», «схожу с ума», «не могу без него», «внутри столько злости» — вот примеры того, как вдовы описывают свои ощущения в это время. И откуда им знать, что это их паника, беспокойство, страх и гнев всплывают в виде «мыслей о ненависти» или «странных идей»? В стадиях горя упоминается стадия эмоционального взрыва, но… «Наверное, то, что я чувствую — это ненормально», — думает вдова. И она прячет свое «злое я» подальше, опасаясь, что о нем узнают — как ребенок, который впервые в жизни солгал.
Можете ли вы, вдова, поверить, что вы осознаете и признаете тот факт, что ваш муж мертв… и ваша жизнь меняется? Можете ли поверить, что ваши чувства — это здоровая реакция, что оцепенение уходит и анестезия постепенно выветривается? Поверьте. Поговорите с другой вдовой. У вас горе. Вы горюете. Пришло время разобраться с этими ощущениями и эмоциями, со всем тем, что со скоростью молнии проносится в голове. Это надо сделать сейчас, а не потом. Как только вдова рассказывает другой вдове о своих страхах и беспокойствах, она обнаруживает, что все не так уж страшно.
Этот период и есть то самое время, когда вдова больше всего нуждается в поддержке, но обычно именно тогда вдове сложней всего получить необходимую помощь. Это — оплакивание в его тяжелейшей форме. Каждая из нас проходит этот этап самостоятельно, но каждой из нас нужна поддержка и плечо, на которое можно было бы опереться. Это — время честных разговоров с семьей и друзьями, которые не станут обращать внимание на ваши вспышки ненависти, но будут выслушивать бесконечные тирады на одни и те же темы: «если бы я только», «я не знала» и «я помню, как» — и не станут показывать, что им скучно.
Избегайте тех, кто советует вам просто заняться чем–нибудь и «не думать об этом»; тех, кто быстро меняет тему разговора, как только слеза скатывается у вас по щеке; тех, кто не смотрит в глаза; и особенно тех, кто сердечно приветствует вас словами «Как ты хорошо выглядишь!», а потом начинает говорить о политике или рынке. Сейчас вам нужно, чтобы вашу потерю признали, чтобы вместе с вами оплакали вашего мужа, чтобы не отворачивались от вашего горя. Так окружающие могут помочь вам, и так вы поможете себе.
Глупости, которые говорят люди
Когда мой трехлетний внук приехал на похороны дедушки, он взглянул на меня заплаканными глазами и сказал: «Все умирают». В течение следующей недели я обнаружила, что этот трехлетка оказался одним из немногих, которые могли произносить слово «смерть» и его производные. Если кто–то из моих гостей, принеся мне свои соболезнования и проникновенно посмотрев мне в глаза, затем случайно произносил это слово в моем присутствии, в комнате на мгновение воцарялась м–е–р-т–в–а-я тишина, а потом все начинали очень быстро и нервно говорить. Такие фразы, как «смертельно устал», «умираю, до чего есть хочу», «помереть от смеха», «умер для мира» заставляли всех замирать (ну да, буквально замертво). Также я обнаружила, что если я произносила имя мужа, все кивали и улыбались сочувственно, но редко поддерживали разговор. Мне гораздо больше понравился подход моего трехлетнего внука. С ним можно было говорить о дедушке.
Людям неудобно чувствовать смерть рядом; смерть вообще постарались сделать уделом профессионалов, чтобы самим сталкиваться с неприятным как можно меньше. Многие из нас чувствуют себя обманутыми, когда заходят в похоронное бюро. Обычно оно выглядит, как просто офис — и только маленький калькулятор может связывать эту контору со счетом, который прибывает позже.
Есть те, кто предпочитает скрывать собственные чувства. Но многие вдовы хотят, чтобы их потерю признали, а не проигнорировали, и чтобы имя умершего мужа звучало, а не замалчивалось. Они бы с радостью сказали тем, кто звонит, не звонить больше — если те собираются говорить только о погоде или о луже, которую сделал новый щенок.
Когда речь заходит о личной встрече, у вдов остается то же пожелание: чтобы друзья и родные не пытались так тщательно избегать разговоров об умершем. Их попытки молчать бросаются в глаза — или в уши. Вдове хочется сказать: «Извините, что вам так неловко, но мне еще хуже. Не надо так стесняться. Он умер, и вы можете это выговорить. Это не заразно. А если бы вы упомянули его имя и вспомнили бы о нем что–нибудь хорошее, для меня это был бы настоящий подарок».