Гермиона никогда не считала секс чем-то неправильным. Она была неопытна и это смущало ее, да и любые разговоры загоняли ее в краску, потому что она считала это слишком личным и сближающим фактором, чтобы болтать об этом на каждом шагу. В любом случае это был естественный процесс, и она знала, что хочет этого со своим мужчиной. Она думала, что почувствует это. Почувствует, что готова, когда найдет его. И какого же было ее удивление, когда она поняла, что ни один парень не вызывал в ее теле и сознании такой реакции. Ни Виктор, который был невероятно обходителен с ней, ни Рон, к которому она, как считала сама, питала искренние чувства.
Теперь ей так не казалось. Теперь ей не казалось, что Рон вообще занимал какое-либо место в ее сердце больше, чем друг. Она не помнила, чтобы ее сердце хоть раз так трепетало, когда она встречала человека, который просто брал и делал что-то. Не спрашивал можно ли ее поцеловать, как Виктор. Не ждал команды что и как делать, как Рон.
Гермиона, возможно, сошла с ума, но она так желала почувствовать это ощущение снова: когда контроль утекает из твоего тела, позволяя другому взять верх. Довериться настолько, что полностью потерять самообладание и даже не жалеть об этом. По крайней мере в настоящем. Это потом, когда он покинет тебя, задумываться что ты сделала не так.
Как это делала Гермиона сейчас, гадая почему Малфой прервался. Может, он посчитал это ошибкой? Мерлин, скорее всего так и было. Это была чертова ошибка. Она не должна была отпускать себя и отвечать ему. Она не должна была позволять касаться себя. Но ей так хотелось. В такие моменты ее сознание будто перемещалось на какой-то совершенно иной уровень. Его прикосновения и поцелуи были, как наркотик, который вызывал мгновенную зависимость.
Это было бы вполне нормально, если бы это не происходило с неправильным человеком. По крайней мере так точно бы считали другие. Да и она сама раньше так считала. Сейчас она была не уверена. Не может быть такого, что после всего, через что они прошли он просто играет с ней. Он бы не стал этого делать, если бы ненавидел ее все так же сильно?
Весь день Гермионы прошел как в тумане. Она старалась избегать любых пересечений с Малфоями, чтобы не дать Драко повод думать, что она пытается быть к нему ближе. Если он решил прервать ее, значит на то была причина и ей нужно избегать его любыми способами. Это были лишь ее мысли, которые она сама себе накрутила. Очевидно, Малфой не думал так же. Нужно научиться различать влечение и сотрудничество и не переплетать их. Им еще не известно сколько работать вместе.
К слову, это удавалось довольно просто, потому что Антареса и Блейз практически не отлипали друг от друга, а Драко просто всюду слонялся за ними, и иногда пересекался с Ноттом. Не с Пэнси… Кстати, Паркинсон выглядела абсолютно сдержанной, как и сам Драко. Гермиона подозревала, что только она и еще парочка слизеринцев знают почему они оба так спокойно пережили расставание. Хотя у Гермионы в голове все еще крутился вопрос о том, почему Паркинсон вообще решила устроить это шоу…
В общем-то об этом она могла поинтересоваться у Антаресы лично во время дежурства. Теперь это стало единственным местом, где они могли оставаться исключительно вдвоем и спокойно болтать. Они обсуждали абсолютно все, избегая тем войны. Со временем эта тема стала табу во время их дежурств, потому что эти часы служили для них маленькой отдушиной – тогда они просто были самыми обычными старостами и обсуждали самые обычны вещи.
Гермиона не сразу решилась задать этот вопрос. Сначала они, как всегда, начали с обсуждения повседневных вещей и гриффиндорка поведала еще одну историю о том, как ее друзья всерьез начинают беспокоиться о том, что она постоянно где-то пропадает.
-Тебе стоит сказать своей Уизли, что у тебя действительно кто-то появился. Она точно поведется на это и оставит тебя в покое. -Антареса сложила руки под грудью, поджав губы.
-Она начнет спрашивать кто он.
-Скажи, что это уже не ее дело. -закатила глаза Малфой. Разговоры о мелкой Уизли практически сразу вызывали у нее раздражение.
-Малфой, она узнает. Поверь. Вдруг она начнет следить за мной? -Гермиона смерила блондинку строгим взглядом.
-В таком случае назови кого угодно, с кем она не общается. Лучше с седьмого курса и вообще с другого факультета. -повела рукой девушка.
-А потом он заявиться в Большой зал со своей девушкой и мне придется придумывать отмазку. -Гермиона замолчала на секунду, осознавая, что имела ввиду Паркинсон, и решила, что это лучший способ выведать информацию. -Как, например, твоя Паркинсон.
-Она не моя. -фыркнула девушка. -И это совсем другое, Грейнджер. Пэнси хотела, чтобы Драко видел это.
-Зачем?
Антареса повернула голову к шатенке, поджала губы и отвела взгляд. Гермиона поняла, что та что-то скрывает.
-Малфой?
-Она просила меня помочь ей сделать так, чтобы Драко ее бросил. Пэнси хотела, чтобы я соврала ему о том, что она снова изменила ему, потому что сама она не могла его бросить, но я отказалась. Так что она решила действовать более радикально…
Гермиона нахмурилась, осмысливая слова Малфой.
-Почему она хотела с ним расстаться?
-Ей было тяжело. -Малфой опустила голову, разглядывая свои ботинки. По ее голосу было понятно, что она чувствует небольшую вину. Она пыталась подобрать правильные слова. -Я предупреждала ее. Драко не нужны были отношения. А Пэнси хотела этого. Она постоянно липла к нему, чем только сильнее раздражала. Она… не такая, как, к примеру, мы с тобой, Грейнджер…
От этих слов сердце Гермионы замерло, и она задержала дыхание.
-В смысле у нее немного другие приоритеты, которые совсем не привлекали Драко. Даже не смотря на ее искренние чувства. Не знаю, он просто… не мог ответить ей тем же. -Малфой тяжело вздохнула и поежилась. Ей было неприятно об этом говорить. -Он просто не обращал на нее внимания. Мерлин, ты порой вызывала у него больше эмоций!
Антареса усмехнулась собственным мыслям, а Гермиона почувствовала новый укол в сердце. Если учесть то, как они общаются, Гермионе было страшно представить, что же чувствовала Паркинсон. Это было безумно несправедливо. Однако, Малфой все же была права. Драко ведь ничего не мог поделать со своими чувствами…
И все же это замечание… Гермионе не нравилось, что ее мозг так отреагировал на него и запомнил слишком хорошо. Ей не нужно, чтобы она думала, что Малфой выделял ее даже перед Паркинсон. Тогда все ее умозаключения, сделанные ранее, не имели бы под собой прочного основания и Гермиона путалась еще сильнее.
-Не подумай, Грейнджер, это не в обиду тебе. -поспешила добавить Малфой, повернувшись к Гермионе, чтобы проверить не обиделась ли та. -Раньше он, конечно, говорил о тебе плохо, как, собственно, и я. Но сейчас вы даже можете находиться в одной комнате, не поубивав друг друга и спокойно разговаривать. С Пэнси такому не случиться.
Гермиона даже приоткрыла рот от удивления.
-Я не знаю, что на это сказать… -растерянно заморгала Грейнджер, пока ее мысли превращались в полнейшую кашу.
-Ничего и не нужно говорить. -Антареса сделала небольшую паузу, а потом ухмыльнулась. -Просто наслаждайся тем, что ты добилась расположения двух самых хладнокровных, мерзких и жестоких слизеринцев, которые только могут существовать на всем белом свете.
Гермиона тихо рассмеялась, заставляя Малфой не сдерживать еще одну, более широкую усмешку. В какой-то степени ей нравилось, что она имела такое влияние на них.
-Вы словно моя личная охрана. -шатенка положила ладонь на грудь, успокаиваясь.
-Что бы о нас не думали, мы всегда защищаем своих, Грейнджер. -Антареса не смотрела на нее, но Гермиона чувствовала, что та говорила это совершенно искренне. Просто не хотела, чтобы она видела ее, скорее всего, покрасневшее лицо.
Гермиона была рада, что она начинала открываться. Показывать свои эмоции, а не держать их в себе. Это послужило бы хорошим примером для ее брата.