Он быстро перешел улицу, оглянулся: человек, казалось, колебался некоторое время, затем побежал к какому-то дому и начал колотить кулаком в дверь.
Эд вдруг почувствовал, что весь покрылся холодным потом: прохожий прореагировал на него так, как если бы он его узнал, как если бы его фотография была опубликована во всех газетах. Кошмарные мысли стали появляться у него в голове: человек с седыми волосами всполошил весь город, и теперь все настроены против него.
Нет, это странно. Даже в таком проклятом городе, как этот, людям должно быть в принципе наплевать на какого-то разносчика, торгующего без лицензий всякой дешевкой.
Диллон повернул голову к группе девочек, вышедших из ярко освещенного кафе и приближавшихся к нему.
Проходя мимо, он услышал, как одна из них напевала звонким голосом популярный мотив.
— Вы обратили внимание на этого типа? — спросила другая.
Рука агента конвульсивно сжала ручку чемодана.
— Это… Это — он!
Эд качнулся. Немыслимо: даже дети…
— Серый костюм, коричневая шляпа, несет чемодан…
— Это — он! Это — он!
Возбужденные крики девочек преследовали его, когда он переходил улицу. Эд повернул за угол и скрылся в темном переходе. Через витрину лавки, которая выходила на угол улицы, он видел, как девочки собрались перед дверью кафе и показывали пальцем в его направлении; к ним подошел молодой человек в белой одежде официанта.
Какой-то юноша вскочил на велосипед, яростно крутя педалями, доехал до перекрестка и промчался мимо Диллона, даже не заметив его. Сигнальная лампочка велосипеда начала удаляться, а затем исчезла в конце улицы. Эд почувствовал, как его шея начала вздрагивать, очень сильно, помимо его воли. Когда спазм прошел, он прислонился к стене, ноги у него стали ватными, и снова посмотрел через витрину на другую сторону улицы. Человек, который барабанил в дверь, вернулся в сопровождении нескольких других жителей. Машины съезжались к кафе, перед которым росла и становилась более шумной толпа любопытных. Голоса, доносившиеся оттуда, становились все громче и накатывались на Эда угрожающим гулом.
Увидев, что люди собираются перейти дорогу, Эд пустился в бегство, опустив голову. В ушах у него снова звенело. Прямо перед ним бесконечно тянулся тротуар, теряясь в черной дали. Разносчик услышал поспешные шаги за своей спиной и объяснения, выкрикиваемые новым встречным.
«Какая-то ужасная вещь произошла с жителями этого города», — подумал Эд.
Новость о его пребывании здесь распространилась так же быстро, как облако пыли, и все бросились по его следу? Но почему? Он не совершил никакого преступления! Чем вызвана такая ярость? Эд вдруг вспомнил газетный заголовок: пропавшая девушка, сумасшедший. Боже! Возможно ли, чтобы эти люди думали… Сознание опасности, которой он подвергался, заставило его ускорить шаг. Он был Чужым, Незнакомцем, который не принадлежал к святейшей общине.
Диллон бросился бежать, спотыкаясь, пересек улицу, затем какой-то пустырь, взобрался на холм, спустился с него. Теперь у него больше не было выбора: надо было срезать путь через поле. Он бежал тяжело, чемодан бил по ногам, сзади доносились крики его преследователей. Он остановился, спрятался за большим дубом, но свора уже обнаружила его и снова принялась за свою безумную охоту.
Эд бежал. Он воплощал в себе всех беглецов мира, которые дрожат от страха, окруженные гнусной ночью, рождающей жуткие крики. Он двигался как в кошмаре. Город преследовал его, рыча, открыв пасть, полную пены, с угрожающими клыками. Нельзя было игнорировать гигантскую неоновую вывеску «Представителям фирм вход запрещен». Теперь она зловеще горела перед его глазами.
Со всех сторон охотники набросились на него и, повалив на землю, начали кричать:
— Это он! Тип, о котором передавало радио!
— Человек, которого ищет шериф!
— Убийца! Насильник!
Слова сыпались на него со всех сторон и больно били, словно острые каблуки. Эд услышал звук сирены вдали. Затем он как-то пронзительно приблизился и заглушил гул своры. Заскрипели тормоза.
Разыскивается не из-за девушки, — прорычал чей-то голос. — Оставьте его. Назад…
Гул покрыл остальную часть приказания.
— Он был укушен бешеной собакой. Отойдите. Именем закона, отойдите или я стреляю!
Бешеная собака! Слова пробежались по своре, как мертвая зыбь, которая исчезает, чтобы возникнуть снова.
— Это — бешеная собака!
Какой-то отвратительный, ненавидящий голос закричал, заглушая другие:
— Вы слышали, что сказал шериф. Это — убийца, бешеная собака! Вы знаете, что он сделал с Джулией Хауэл. Чего мы ждем?