— Я ухожу, — громко проговорил он. — Я ведь могу пойти посмотреть. Это все же лучше, чем оставаться здесь.
Он опорожнил свой бокал, поставил его на стол и зашел в спальню.
Там он переменил рубашку. Наверно, будет разумнее позвонить по телефону подружке Паркера, чем рисковать быть замеченным в «Сигале». Застегивая пуговицы, он вернулся в гостиную.
Номер ее телефона? Он закрыл глаза, чтобы вспомнить его, и обнаружил, что он более пьян, чем думал. Риверсайд, 3-33-44. «Все зависит от того, какой у нее голос и что она ответит. Если голос неприятный, я положу трубку. Если она не ответит, я займусь своей лужайкой». Кен набрал номер, прижал к уху трубку и ждал с бьющимся сердцем.
«Ее нет дома», — Кен почувствовал облегчение и разочарование. Он собирался положить трубку, как вдруг услышал щелчок и женский голос:
— Хелло!
— Я говорю с мисс Карсон?
— Да. Кто у телефона?
Кен с улыбкой слушал ее веселый вибрирующий голос.
— Вы меня не знаете. Один мой друг…
Он замолчал, почувствовав, что начинает путаться.
— А, хорошо! — весело проговорила женщина. — Ну, не стесняйтесь! Вы хотите прийти ко мне?
— Да. Но, может быть, вы заняты?
— Нет, нет. Когда вы придете?
— Я не знаю, где вы живете.
Девушка засмеялась.
— Лесингтон-авеню, 25. Знаете, где это?
— После Гранбург-стрит, да?
— Вот-вот. Я живу наверху, надо мной только небо. У вас есть машина?
Есть.
— Не ставьте ее перед дверью. В конце улицы есть стоянка.
Лесингтон-авеню находилась на другом конце города. Ему понадобится двадцать минут, чтобы доехать туда. Сейчас было чуть больше восьми.
— Я буду у вас в девять часов.
— Буду ждать. Парадная дверь открыта.
— Договорились. Итак, в девять.
Девушка положила трубку, он медленно сделал то-же самое, потом достал носовой платок и вытер лицо. Есть еще сорок минут на раздумья.
Он вернулся в спальню и закончил туалет. Завязывая галстук, Кен думал о ее голосе и старался представить себе ее внешность. Блондинка ли она? Высокая ли? Судя по голосу, она казалась очень молодой. Паркер говорил, что она потрясающа. Должно быть, очень красива, раз он так отзывался о ней.
Кен надел пиджак и вышел из спальни в гостиную. Там он долго стоял, раздумывая.
«Я ведь могу поехать и посмотреть, — решил он. — Если она мне не понравится, я не останусь».
Он вынул бумажник и проверил его содержимое. Руки немного дрожали, и он иронически усмехнулся.
Выходя из дома, он старался не смотреть на фотографию Энн в серебряной рамке, стоящую на письменном столе.
Глава 2
На большой автостоянке в конце улицы было всего четыре машины.
Сторож, старик в белой блузе, вышел из своей будки и сделал знак Кену поставить машину позади старого «бьюика». Кен выключил мотор и вышел из машины.
— Вы надолго, мистер? — спросил его сторож.
— Я еще не знаю, — осторожно ответил Кен. — Это зависит от друзей, к которым я иду. А на сколько я могу поставить здесь машину?
— О, хоть на всю ночь, если желаете. Многие остаются до утра. Этот квартал стоит того! — заметил сторож с многозначительной улыбкой, пока немного смущенный Кен оплачивал стоянку.
Сторож вернулся в будку, а Кен пошел по улице. Уже наступила ночь, и он мог не беспокоиться, что его заметят. К тому же вдоль тротуаров были посажены деревья, которые еще более скрывали прохожих. Дома казались чистыми и респектабельными, на улице не было видно ни одной кошки.
По словам Паркера, этот район был скромным. По-видимому, он был прав.
Кен внимательно огляделся по сторонам, потом поднялся по ступенькам к входной двери дома 25, повернул ручку и быстро вошел в вестибюль. Внизу у лестницы выстроились ящики для писем, на каждом указано имя его владельца: «Мэй Кристи, Гай Ходерн, Ева Беркли, Гролия Голл, Фей Карсон».
«Хорошая компания, — подумал он недовольно. — Куда только я попал?»
Кен раздумывал, подняться ли ему по лестнице или лучше вернуться к своей машине. Потом решил, что глупо уходить, даже не взглянув на девушку. Выпитое виски придало ему храбрости, и он направился к лестнице.
На третьем этаже из-за двери слышалась тихая приятная музыка. Он почти достиг четвертого этажа, когда услышал, как открылась и закрылась чья-то дверь. На лестничной площадке послышались шаги, и наверху появился какой-то толстяк. В руке он держал мягкую шляпу с отвисшими полями. Он прижал ее к бедру, остановился, и посмотрел на Кена. Его масляные черные глазки навыкате, противные губы, маленький крючковатый нос, оттопыренные уши и громадная плешь показались Кену отвратительными. Потерявший форму костюм покрывали жирные пятна. В левой руке он держал рыжую болонку, блестящая длинная шерсть которой свидетельствовала о тщательном уходе Собака была настолько же ухожена, насколько ее хозяин грязен.