– Да какой там народ… Ну ладно, если только на секундочку, – нехотя согласился он.
На бревнах за крайним домом поселка, который мы называли заброшенным, по вечерам собиралась вся местная молодежь: там обсуждались последние новости, создавались пары, городские под руководством опытных поселковых впервые пробовали курить – в общем, там происходило все то, что дед одной фразой обозначал как «тянуть канитель». Мы с Гуриком туда почти не ходили. Моего друга в поселке не любили. Главным образом потому, что он был армянином, а еще потому, что отец его владел несколькими овощными ларьками в Ильинске. В поселке у них был самый большой и красивый дом, где они всей семьей жили круглый год, так что обитатели соседних покосившихся дачек, не особенно скрываясь, называли их «хачиками» и «торгашами». Меня же не любили за компанию, поэтому каждый наш визит на бревна легко мог обернуться потасовкой. Но в этот раз, я был уверен, всем будет не до этого.
Еще на подходе мы услышали гул голосов. Я обрадовался – значит, не ошибся, и если повезет, то там будет кто-то из пацанов, которые служили. Но на посеревших от влаги и времени бревнах сидели лишь девчонки – Таня и ее подруга Лиля. Тут же обретались поселковые подростки – Киря и Серый.
– О, какие люди, – протянул Киря, увидев нас. – И че хотим?
– Садитесь, мальчики, – сказала Таня и похлопала рукой по бревну рядом с собой.
Мы с Гуриком переглянулись и полезли на бревна.
– Мы тут войну обсуждаем, – сказала Таня и посмотрела на меня.
От серьезного взгляда ее больших серых глаз у меня все спуталось в голове, и я, не сообразив, что ответить, несколько раз тупо кивнул.
– И что война? – с напускным равнодушием поинтересовался Гурик.
– У Таньки брат на Сахалин уезжает, – сообщила Лиля и сделала серьезное лицо.
– Он что, военный? – все так же безразлично уточнил Гурик.
Таня покачала головой:
– Добровольцем.
– Как добровольцем? – воскликнул я и тут же постарался, подражая Гурику, вернуться к ровному тону: – Разве набирают добровольцев?
– Вы че, совсем лопухи? – влез Киря. – По радио вовсю передают, что открыли набор в административно-хозяйственный корпус. Готовить, убирать, грузить там что. Кто во что горазд.
– Батя мой приехал с работы, говорит, в Ильинске уже пункт записи открыли – прямо в школе рядом с ихним автопарком, – авторитетно вставил Серый.
– Да, – вздохнула Таня, и мне показалось, что она сейчас заплачет, – поезд на Сахалин будет в конце недели.
– Я тоже пойду. Добровольцем, – услышал я свой собственный голос.
Над бревнами повисла тишина. Гурик пихнул меня в бок. Я смотрел на Таню. Глаза ее округлились, в них мелькнул испуг, смешанный с недоверием.
– Опа, вот это номер, – Киря громко хлопнул себя ладонями по бедрам и поднялся с корточек. Вид у него был такой, будто сейчас он повалит меня лицом на землю и начнет пинать. – Вот так герой – штаны с дырой! Тебе сколько годиков-то, маленький? Туда ведь малышей не берут.
Я перевел взгляд на девочек.
– Набор с шестнадцати лет, – подсказала Таня.
– Ну вот… Как раз, – смутившись, сказал я и почувствовал, как Гурик еще раз пихнул меня локтем.
На этот раз я в ответ со всей силы толкнул его в ответ, он крякнул и затих.
– Че ты гонишь, тебе же нет шестнадцати, – хохотнул Серый.
– Да иди ты, – огрызнулся я. – Тебе паспорт показать?
– Да че мне твой паспорт, у тебя на роже написано…
– Ну все, хватит. Дегенераты, – Таня встала и начала осторожно спускаться с бревен. – Ты когда едешь записываться? – обернулась она ко мне.
– Ну… Не знаю… Завтра, – промычал я.
– Давай послезавтра? – попросила она. – Я с тобой поеду.
Я ошарашенно кивнул. Таня развернулась и, ни с кем не прощаясь, пошла в поселок. Парни молча смотрели ей вслед. Лиля тоже соскочила вниз, состроила рожу Кире, который от недоумения только хлопал глазами, и побежала за подругой.
– Пошли, – шепнул мне Гурик. – Ща бить будут.
– Пофиг, – ответил я.
Во мне созрела какая-то мрачная уверенность в себе и собственной взрослости. Видимо, она передалась окружающим, потому что поселковые переглянулись, а потом Киря спросил:
– Ты че, реально поедешь записываться?
– Реально, – ответил я.
Он покачал головой.
– Ну ты без башни.
Серый добавил:
– Батин брат механиком в Сирии был. Вернулся без ног. Еле с того света вытянули.
– А давайте костер жечь? – предложил вдруг Гурик и достал из сумки сосиски. – Жрать охота.
– О, ништяк, – оживились парни, – закусон будет. У нас тут это… – Серый вытащил из пластикового пакета полторашку пива. – Пивас.