«Скорее бы вырасти, – думала по ночам девочка. – В моем доме не будет стекла и фарфора, а только пластик, бумага и матрас на полу. И может, я стану прекрасным лебедем, а не превращусь в слониху». Людочка засыпала, представляя, какой будет жизнь без мамы и ее ремешка, от которого на руках и ногах оставались тонкие красные следы, будто кошка поцарапала. Спокойствие, сваленные вперемешку трусы и носки, пластиковый стаканчик и пятна чая на полу, грязное взъерошенное пространство и ни одного упрека – вот все, о чем она мечтала.
*
Он ей очень понравился, тот парень. Худой, лохматый, в рваных джинсах и мятой майке. Курил изящно, не как другие парни, слегка изогнув запястье. Хрипло смеялся, но при этом его глаза были серьезные. Людочка сидела тихо вместе с другими на лавке за корпусом университета и жадно ловила происходящее вокруг. Она поступила, это было для нее большим счастьем, ведь мама полагала, что Людочку ждет лишь профессия продавца в каком-нибудь захудалом магазине.
– С твоими руками только по кнопкам кассы и колошматить, а еще лучше – уборщицей, – она нервно смеялась, глядя, как Людочка пытается приладить отломанную ручку к тельцу фарфоровой балерины.
Люда молчала. Согнувшись, пыталась ровно пустить полоску клея по плечу фигурки, и единственное, чего она страстно желала, – это запустить статуэтку матери в голову. Ей было стыдно за эти мысли, но иногда она действительно грезила остаться сиротой. Представляла, как похоронит маму на кладбище, вернется в квартиру и начнет паковать в мусорные пакеты стеклянное барахло, сметая все с полок и впервые не переживая, что все это разобьется.
– Хотя какой уборщицей! – мама запахивала халат и нервно дергала подбородком. – Ты же все в любом магазине разнесешь в пух и прах, – смотрела на дочь с усталой брезгливостью и уходила.
А Людочка поступила. Спонтанно подала документы в университет культуры на организатора социокультурной деятельности, не совсем понимая, что это значит. Мама ахнула, подняв тонкую выщипанную бровь.
– Ну-ну, посмотрим, – скривилась, не обрадовавшись этой новости.
Людочка хотела спросить маму, за что она так с ней, но не смогла. Глаза щипало от обиды – так хотелось, чтобы мама была ею наконец-то довольна. Но разве мама могла быть довольной, ведь Людочка снова накануне набедокурила. Снесла кастрюлю с супом, затопив плиту и пол жирной жижей.
«Как жаль, что я не иногородняя, – сокрушалась Людочка, – жила бы в общаге, и больше никакой посуды и фарфора», – мечталось ей о мире алюминиевых предметов.
Радость, что она стала студенткой, немного померкла, когда Людочка обнаружила, как тяжело ей влиться в компанию сверстников. Она жила с бесконечным чувством вины и тревоги, сделай одно резкое движение – и пространство задергается в безумном танце разрушения.
А жить так хотелось! Глядя на ровесниц, Людочка восхищалась их резвостью и смелостью. Они хохотали, махали руками, шутили с парнями и были невыразимо свободны – не опасаясь, что, взмахни они пальцами – мир вокруг них треснет по швам. Людочка тенью ходила за ними, впитывая иную реальность, стараясь хоть на миг ощутить такую же легкость.
*
Пиво было невкусное, но Людочка радовалась, что сидит среди других студентов и никто не попрекает ее и не смеется над ней.
– Будешь? – рыженькая Света протянула ей сигарету.
Людочка отрицательно махнула головой.
– Не курю, – поежилась.
– Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет, – прогудела Светина подруга и смачно затянулась.
Людочка улыбнулась. А тот парень, его звали Костя, странно усмехнулся ей в ответ. Людочка схватилась за эту улыбку, опасливо глазея на него. Она его заприметила еще в дни поступления и сейчас рада была оказаться рядом. Костя ей подмигнул, она повела плечами. Под мышками проступили пятна пота, Людочка сжалась, беспокоясь, что он заметит. Она по-прежнему была сдобной и мягкой, с красивой пышной грудью и такими же пышными бедрами. Слон не стал прекрасным лебедем, увы. Людочка немного завидовала стройным девчонкам, но похудеть не старалась. В ее жизни это вряд ли бы что-то изменило, обреченно признавала она.
Кто-то бренчал на гитаре, Светочка упорхнула с высоким кучерявым парнем к березам, и там они жарко целовались. Костя сидел рядом с Людочкой, рассказывая ей о том, как провел лето в Испании. Она слушала его внимательно, цепляясь за описания, представляя и синее море, и ракушки, горы, запах пыльной жары и вкус вина на губах. Людочка всего этого не знала, с мамой лето они проводили на старой даче в тени яблонь. Мама могла часами лежать с книгой на раскладушке, а Людочка пряталась на веранде, штопая и зашивая, склеивая и восстанавливая непрочный мир.