В ее рассуждениях не было логики, но она была так убедительна, так восхитительно естественна, так верила в свои слова, что я тоже начинала верить.
Покупатели заходили редко, поэтому свободного времени было много. До обеда я занималась учетом остатков, подбивала кассу за прошлый день – ребята никогда не делали этого после смены. Протирала запылившиеся упаковки и перекладывала товар в зале. Иногда читала, приткнувшись к кассе.
С Васей и Любой начиналось веселье. Надувную Сандру усаживали на стул и катили в середину зала. Под финский тяжеляк бесились и танцевали с куклой. Иногда к ребятам приходили гости и зависали в подсобке, пока я сидела на кассе. Часто после закрытия магазина мы вместе ехали на Конюшенную. Там тусили среди неформалов. Тусовка была разношерстная. Были немытые патлатые панки Вован и Михай, всегда бухие в сосиску. Были развязные девчонки в футболках с «Королем и Шутом». Была куча неуверенных в себе недорокеров в кожаных куртках и берцах. С гитарами они выходили ближе к Невскому, клали перед собой шапку, бренчали и подвывали. Получалось собрать немного денег, и мятые десятки тратились на водку и сок в магазине-подвальчике. Приходил и какой-то молодой человек в сером офисном костюме и с портфельчиком. Он появлялся не каждый вечер, но был здесь своим. Свободно здоровался, и остальные стреляли у него сигареты. Он поглядывал на меня – чуял будущую офисную душу, но ближе мы не познакомились.
В тусовке я чувствовала себя странно – моими друзьями (которых я забросила, когда пошла работать в «Веселый Эрот») были примерные семейные дети и несколько школьных отличников. На Конюшенной говорили непонятно, появлялись и уходили без предупреждения, не смотрели в глаза. Приносили выпивку, делились сигаретами и травой. Я не осмеливалась пить, но попробовала травку. Первая же затяжка наполнила легкие дымом свободы и анархии, и я вспорхнула над заплеванным тротуаром на Конюшенной, чувствуя себя во всех уголках вселенной одновременно. Я отдала косячок Васе и, ни с кем не попрощавшись, пошла бродить по городу, парила в невесомости и перелетала с одной звезды на другую. Вернулась домой с последним поездом на метро и получила втык от матери.
Новые друзья приходили к нам в магазин, и я проводила экскурсию, рассказывала о насадках, секс-мебели, пока Вася и Люба накрывали поляну в подсобке – разливали по пластиковым стаканчикам выпивку, резали тупым ножом колбасу. Если не было колбасы, обходились хлебом. Я стояла за кассой, пока друзья бухали в подсобке.
Так ярко проходило лето – среди свободных личностей и фаллосов. Но однажды Артур, всегда покидавший нас в два часа дня, пришел в шесть, чтобы принести коробку с товаром, который по ошибке доставили ему домой. К тому времени Вася и Люба уже бухали в подсобке пару часов. Владелец рванул на себя дверь, и оттуда ему под ноги свалился панк с Конюшенной – то ли Витек, то ли Колян. Артур вытащил пьяного Витька на улицу и принялся за Васю и Любу.
– Раздевайтесь!
Пока парочка грохотала в подсобке, снимая костюмы, владелец допрашивал меня.
– И часто они так?
Я терялась под его разгневанным взглядом и не знала, врать или говорить правду.
– Ну…
– Каждый день? – напирал владелец.
– Почти…
Люба вышла из подсобки, насмешливо на меня глядя, – услышала. Она принимала все происходящее за очередное приключение. За ней – Вася, застегивая джинсы на ходу. Артур аж заскрипел зубами.
– Убирайтесь и не вздумайте просить деньги за работу.
Люся расхохоталась и ураганом промчалась по магазину, сбрасывая с прилавков коробки, опрокинула несколько металлических стоек с товаром. Покружившись в центре зала, Люся сорвалась с места и исчезла за дверью, Вася – следом.
– Чего раньше-то не сказала? – спросил Артур, когда мы ползали по полу, собирая упаковки.
Я пожала плечами.
Новых продавцов Артур нанимать не захотел и после обеда сам становился за кассу. Он рассказывал о бизнесе и о семейных узах, о жене и о кредите, который взял у брата, чтобы открыть магазин. Я переучитывала по десятому кругу залежалый товар и кивала, кивала…
За июль Артур заплатил, как было договорено, даже немного сверху.
– Сверхурочные, – с улыбкой пояснил он. – Как с друзьями-то, встречаешься до сих пор?
Я отрицательно помотала головой. Даже тогдашней наивной мне было понятно, что вход в кружок «свободных людей» закрыт навсегда. Но в тот день я покупала себе обновки и в девять вечера оказалась на Конюшенной. Издалека наблюдала, как недорокеры бренчат на гитаре и как прохожие бросают деньги в шапку, как компания тусуется, расходится и снова собирается в одном месте, словно оно намагничено. Люба висела у Васи на шее. Офисный работник принес сигарет и, суетливо озираясь, передал ребятам два косяка, которые они встретили радостными возгласами. Я покрепче перехватила пакет с одеждой, заглянула в него, полюбовалась на новые джинсы, футболку и кроссовки с дешевеньким, но лейблом и, довольная собой, поехала домой.