Другой, красавчик, пошел в ванную. Но она видела только урода, того, кто ее ударил. Он не знал, что у нее в сумочке был еще кнопочный нож. Когда появится шанс, она перережет ему глотку.
— На, — сказал красавчик по-испански и подал ей одно из ее прелестных банных полотенец. Белое. С инициалами «М. X.», вышитыми причудливой вязью, — такие сделали бы честь королевской семье. Золотое на белом. Ей очень не хотелось пачкать свое миленькое полотенце. Но весь пол уже был в крови. И она приложила полотенце к носу.
— Носы обычно здорово кровоточат, — заметил урод на испанском, как будто рассказывал о погоде.
Второй просто кивнул.
— У тебя есть разрешение на ношение оружия? — спросил безобразный и рассмеялся.
Мэрилин ничего не ответила.
Держала полотенце у носа, пытаясь остановить кровь. Боль ничем нельзя было унять. Она по-прежнему пронизывала всю ее. Сцепила зубы, чтобы удержаться от стонов. Она не будет вопить. И не покажет им своего ужаса. Она дождется подходящего момента и попробует добраться до ножа. Зарежет его. Причинит ему такую же боль, как и он ей. А потом примется за второго, красивого.
— Ответь ему, — приказал красавчик.
По-испански. Оба говорили на испанском, полагая, что она понимает, ведь ежели это и вправду Мэри Энн Холлис, она должна говорить по-испански, она выучила этот язык в проклятой чертовой дыре в Мексике, а потом шлифовала его на коленях в Буэнос-Айресе. Она делала вид, что не понимает языка. Чувствовала, как это глупо. Ведь инициалы «М. X.» стояли на всех полотенцах в ванной.
— Ты меня слышала? — спросил красавчик. — Ответь ему!
— Я вас не понимаю, — сказала Мэрилин на английском.
— Она нас не понимает! — воскликнул он на испанском. — Врежь-ка ей в ее трахнутые зубы.
Большой двинулся к ней, повернул пистолет, подкинул его, чтоб кулак оказался в удобной для удара позиции. И снова ухмыльнулся.
— Нет! — вскрикнула она.
— Что «нет»? — спросил красивый.
На испанском.
— Нет, не бей меня! — сказала она.
На английском.
— Я тебя не понимаю, — ответил он по-испански.
— No me pegues, por favor,[17] — повторила она.
— Muy bien![18] — сказал красивый. — А теперь говорим только по-испански, comprendes?[19]
— Si, — сказала она, — solo espanol.[20]
Пока я не доберусь до ножа.
— Ты догадываешься, почему мы здесь? — спросил он.
— Нет.
— Ты знаешь, кто мы такие?
— Откуда?
— Меня зовут Рамон Кастаньеда, а моего коллегу — Карлос Ортега.
Она кивнула.
— Ты думаешь, что это безрассудно с нашей стороны? Назвать тебе наши имена?
Она не ответила.
— Мы верим, ты никому ничего не скажешь после нашего ухода, — заметил Рамон.
— Или мы просто вернемся и убьем тебя, — добавил Карлос, скаля зубы.
Пистолета в руке у него уже не было. Положил в карман? Надо было быть повнимательнее, но она была слишком поглощена этим уроком испанского, слишком боялась, что огромный Карлос ударит ее пистолетом по зубам. Она позволила им напугать себя. Первое маленькое сражение они выиграли; даже не сражение, а небольшую стычку, запугав ее и заставив раскрыть знание испанского. Но они это и без того знали. Так же, как и то, что она была Мэрилин Холлис. Или, точнее, Мэри Энн Холлис. Вчера на улице они сперва назвали ее Марианна, а потом Мариуча. Им она была известна как Мэри Энн Холлис. В таком случае она могла потребовать…
— Что вы?.. — начала она на английском и тут же перешла на испанский. — Что вам здесь надо?
— Деньги, — сказал Рамон.
«Сразу к делу», — подумала она.
— Какие деньги?
— Которые ты украла у Альберто Идальго, — сказал Карлос.
Еще ближе к делу.
— Четыреста миллионов аргентинских аустралей, — добавил Рамон.
— Два миллиона американских долларов, — поддакнул Карлос.
— Мы требуем вернуть их.
Ни дать, ни взять парочка банкиров международного калибра, обсуждающих высокие финансовые материи на испанском.
— Не знаю, о чем это вы?
Она по-прежнему говорила по-испански. Так сказать, теплая встреча высокородных испано-говорящих людей. Вечерний чай на лужайке у герцогини. Герцогиня пригласила двух банкиров на встречу с ослепительной кругосветной путешественницей Мэри Энн Холлис, чей нос все еще кровоточил в белоснежное полотенце.
— Вы по ошибке принимаете меня за кого-то другого, — сказала она по-испански.
Все говорят по-испански. Как хорошо знать два языка!
— Нет, здесь нет ошибки, — возразил Рамон.
— Мы знаем, кто ты такая, и мы знаем, что ты украла деньги! — закричал Карлос.